Я дочитывала об урожае и про падёж скота, когда в комнату вошёл Ашш-Ольгар, и воздух для меня моментально стал колючим и холодным. Он всё ещё зол. Торопливо опускаюсь на колено, «мой Господин» застревает где-то на полдороге, тщательно отгоняемые до этого мысли о предстоящей ночи отгонять больше некуда. Мне хочется сказать «не надо», но я молчу. Бесполезно это ведь. И жалко.

– Вставай, – холодно роняет Император Ашш, и я повинуюсь. Возможно, надо было всё-таки бежать? – Клятву! – требует он, и я послушно повторяю, что требуется, дивясь, что не так уж и много.

Но руки у меня всё равно дрожат. И хотела бы я сказать, что от чего-то другого, но скажу правду – страшно мне. Потому что «ляжешь под меня» всё ближе и реальнее.

Клятва сказана, Ашш молчит, и мне мерещится, что молчание это выжидательное. Так что я раздеваюсь. Быстро и отчаянно, и вот снова стою перед ним, совершенно обнажённая. Беззащитная.

Он смотрит. Сверху вниз и обратно. Делает какое-то движение, кажется, собирается прикоснуться, и я затравленно зажмуриваюсь, приказывая себе оставаться на месте. Несколько мучительных секунд ничего не происходит, а затем я слышу, как хлопает дверь, и решаюсь приоткрыть глаза.

Я одна в комнате. И, подождав зачем-то ещё пару минут и покрывшись мурашками, одеваюсь. Даже выглядываю в коридор. Императора там предсказуемо нет, зато мне мерещится призрачная фигура, и даже две, как тогда на балу дес Аблес. Но, наверняка, лишь мерещится. Вряд ли он стал бы меня так охранять.

Утро. А я всё так же одна, удивительно хорошо выспалась, и вчерашние страхи уже кажутся чуть менее жуткими, и хочется верить, что раз не случилось уже того «сегодня же», то и не случится в принципе. Очень хочется. Но как-то не очень верится.

Ашш-Ольгара я нахожу внизу, в большой гостиной, и он не один. Рядом с креслом, в котором сидит Император, мнётся какой-то молодой мужчина, его даже скорее хочется назвать юношей или парнем, настолько потерянным и испуганным он выглядит. Мужчины, как мне кажется, должны всё-таки как-то твёрже стоять на земле. Впрочем, учитывая, в чьём обществе он находится…

– Доброе утро, Ика, – очень учтиво говорит вдруг Император, и смотрит приветливо, и я оборачиваюсь, в полной уверенности, что по страннейшему стечению обстоятельств есть ещё какая-то Ика, вошедшая вслед за мной. Но там никого, и я отвечаю, боюсь, не сумев спрятать недоумение:

– Доброго утра, мой Господин.

– Это Кайлин, – говорит Ашш-Ольгар, и паренёк поспешно отвешивает мне поклон. Мне! Притом, что я в форме простой стражницы. Видать, крепко его напугал Император. А тот добавляет, словно бы я и в самом деле могла об этом забыть. – Жених твоей… подопечной.

Интересно, с чего это Найка вдруг моя подопечная, но, впрочем, пусть будет подопечная. Я собираюсь рассказать Кайлину, как здорово, что он нашёлся, что Найка за него волновалась, и даже практически пожертвовала собой… но тут он падает передо мной на колени. Это настолько неожиданно, что я испуганно пячусь и бросаю растерянный взгляд на Ашша – чего это он мне привёл?

– Пожалуйста, разрешите мне к ней не возвращаться! – выдаёт тем временем парень, умоляюще и даже как-то заискивающе заглядывая мне в глаза. А я снова смотрю на безмятежно сидящего в кресле мужчину. Что это такое, мой Император и Господин? Чего это Кайлин так на меня уповает?

– Как решишь, – любезно предлагает мне мой Господин, с которым явно что-то случилось. Решил поиграть теперь по другим правилам?

– Почему? – растерянно спрашиваю я, хотя ответ, кажется, лежит на поверхности. По крайней мере, весьма вероятный ответ. И точно.

– Не люблю я её, – бормочет Кайлин. И, с одной стороны, я понимаю, что приказать любить ему невозможно, будь ты хоть трижды Императором, как не вышло у Ашш-Ольгара и со мной, а с другой… мне становится очень обидно за Найку.

– Но вы были близки! – получается как-то обвиняюще, но так, наверное, и есть. Он виноват. Вот только что с этим теперь делать. Или будет отрицать?

– Были, – горько вздыхает он. И я даже на какую-то секунду успеваю ему посочувствовать, но тут Кайлин начинает гнать на девушку, что она это подстроила, чтобы привязать его к себе, напоила, соблазнила… и сочувствие – ну ведь бывает же, что разлюбил! – сменяется злостью и отвращением. Ну не насиловала же она его, в самом деле? Но я не знаю, что делать, и снова смотрю на Ашш-Ольгара, в поисках то ли совета, то ли решения. Что-то мне кажется, что не нужен Найке такой жених, и не выйдет ничего хорошего из их союза…

– Хочешь, – говорит Император Ашш так, словно речь идёт о какой-то мелочи, – я их поженю?

Я медлю с ответом, и он добавляет:

– Вот только я не видел ни одного счастливого брака, при подобных обстоятельствах. Но я вообще как-то мало счастливых браков видел…

Смотрю на застывшего на коленях Кайлина, и мне это всё не нравится. Не нравятся кланяющиеся мне люди, не нравится ответственность решать чужую судьбу, не нравится пристально-задумчивый взгляд Императора… Наверное, из женской солидарности мне хочется заставить Кайлина сдержать слово, жениться, но какая жизнь ждёт Найку с ним? Он же через пару месяцев её возненавидит, уверенный, что она загубила его карьеру, отняла свободу и вообще, что она – самое что ни на есть зло. Начнёт бить даже, возможно…

– А что бывает той, мой Господин, кто называется Вашей любовницей, не будучи ею? – спрашиваю я про Найку и понимаю, что спросила про себя. И за это мне вроде бы ничего и нет.

– По-разному, – уклоняется от ответа Ашш-Ольгар, но затем снова являет милость, что ж за день сегодня такой? – Пусть.

Подозрительно это всё.

– А этого казнить? – ну вот, теперь узнаю своего Императора.

– Нет, мой Господин. Пусть идёт, мой Господин.

– Уверена?

– Да, мой Господин.

Я и в самом деле уверена, ведь вовсе не чувствую в себе права, а тем более слепого убеждения в собственной праведности, чтобы пытаться кого-то перевоспитать.

Кайлин, наконец, поднялся с колен и ушёл, не переставая бормотать что-то о своей огромной благодарности, и чем ближе он подходил к двери, тем увереннее становился его голос, а на лице проступало облегчение.

Проводив закрывшуюся дверь взглядом, я снова встретилась глазами с Ашш-Ольгаром. У меня была масса вопросов. Не знаю, позволено ли мне их задавать, но один я всё же озвучила. Правда, вовсе не тот, что планировала.

– Что это, мой Господин?

На ладони Императора лежит перстень. В нём огромный изумруд, а ещё привлекает взгляд тончайшая вязь какого-то светло-серого металла. На один только камень стражница Ика могла бы жить припеваючи пару лет, как минимум. А уж весь перстень… года четыре, думаю.

– Это тебе, – говорит Ашш. – Бери.

– Благодарю, мой Господин, но я не ношу украшений, – отзываюсь я и не беру. Впрочем, уже понимая, что так просто отказаться не выйдет. Прикажет – возьму.