– Я встречаюсь с тремя мужчинами, живу еще с двумя, аеще с двумя у меня бывает секс время от времени. Итого семь. Как Белоснежка отпорнографии. Мне кажется, семь – вполне достаточно.

– Но это не так, ma petite. Эмоционально – может быть,и слишком много, но метафизически и ради основ нашей власти семерых мало. Тыдолжна прибавить к ним любовника, который с тобой метафизически не связан, ивыбрать нового pomme de sang, раз Натэниел стал твоим подвластным зверем.

– Я думала, это всего лишь возможный вариант – а у тебяполучается, что это чуть ли не спасательная мера… погоди, ты сказал – любовникаи pomme de sang? Я думала, что добавить должна только одного, если вообщекого-нибудь.

– Я сегодня ночью попробовал вкус твоей силы, mapetite. Ее нужно питать, и питать как следует. Ты как те маньячки, что сидят надиете и думают, что можно прожить на листьях салата и на воде. Это можетощущаться как пища, но тело все равно умирает.

– Я не умираю.

– Нет, но твоя сила ищет себе нового pomme de sang.Неужто ты не поняла, что происходит, ma petite? Ardeur ищет вместо тебя.

– Ну, теперь я просто запуталась.

– Это не похоже на Огюстина – потерять самообладание.Ему больше двух тысяч лет, он один из первых вампиров, которых создала Белль.Если совершать ошибки вроде той, что он этой ночью, то долго не прожить.

– Им овладела Белль, и мной тоже.

Он покачал головой:

– Сперва он пробудил в тебе ardeur, а только потомпоявилась она. Разве не так?

– Да, он сказал, что теперь может делать все, что такдавно хотел, и никто даже разозлиться на него не сможет.

Жан-Клод рассмеялся – теперь всего лишь весело. Он умелконтролировать смех, если старался.

– Он тебя просто еще не знает. Но когда я сказал, чтоОгюстин – мой друг, я говорил искренне. Он бы не преступил права гостя, если быничего не случилось.

– А что случилось?

– Ardeur'у нужно больше еды, ma petite, и он, как любойхищник, ищет добычу.

– Это ведь всего лишь метафизическая способность,Жан-Клод, а не самостоятельная сущность.

Он посмотрел на меня – очень красноречиво.

– Ты сама отлично знаешь, что такое ardeur, ma petite.Знаешь, что у него есть свой разум, как у зверей, которых ты носишь в себе. Нодумаю, что ardeur умеет делать такое, чего не умеют твои звери. Он, мне кажется,вывешивет приглашение.

– Приглашение?

Он вздохнул, сполз в воду, коснувшись ее подбородком.

– Ты можешь не любить Менг Дье, но она очень… умелая впостели. Я нахожу необъяснимым, что Реквием отказался от ее тела ради всеголишь шанса стать твоим любовником. И я нахожу необъяснимым, что Огюстин могнамеренно оскорбить меня, вызвав в тебе ardeur. Фактически он на тебя напал, итем самым – на меня.

– Он велел мне кормиться от него, потому что тогда яодолею в схватке, а ты, если ты войдешь, будешь побежден.

Жан-Клод сел так резко, что мне в лицо плеснуло водой. Япротерла глаза, а он спросил:

– Так он и сказал?

Я проморгалась, все еще протирая глаза.

– Да.

– Вот этого я и боялся. Ardeur ищет то, что ему нужно.

– Ты хочешь сказать, что ardeur распространяет… что?Феромоны?

– Я не знаю этого слова.

– Феромоны – химикаты или гормоны, которые выделяютнекоторые животные. Запах, привлекающий половых партнеров. Кажется, впервыебыли обнаружены у ночных бабочек.

– Да, тогда феромоны.

– Я еще с тобой не согласилась, но пусть так. Почемутогда они действуют только на некоторых? На Клея не действует, а Грэхем…по-моему, просто он хочет потрахаться. Почему именно Реквием и Огги?

– Что у них общего? – спросил он в ответ.

– Они оба – вампиры линии Белль, и оба мастера. Но унас после импорта из Лондона есть еще парочка вампиров, подходящих под те жеусловия. И они вокруг меня не вьются.

– Но они и близко не того уровня силы, что Огюстин илиРеквием.

– Ты хочешь сказать, что ardeur гоняется за пищей,обладающей силой?

– Предлагаю как гипотезу.

Я обдумала эту мысль и подняла глаза на Жан-Клода:

– Если именно это происходит – я не говорю, что этотак! – то только с вампирами линии Белль или с мастерами вампировопределенного уровня силы?

– Не знаю.

– Тогда мы должны это выяснить перед завтрашней большойвечеринкой, – сказала я. – Если есть даже малейший шанс, что ardeurначнет выделывать какую-нибудь фигню с каждым мастером определенной силы, томне никак нельзя будет завтра появиться. Там Мастеров городов будет – непродохнуть. И очень выйдет нехорошо, если каждый решит, что именно он долженбыть моим возлюбленным.

Он кивнул:

– Есть и еще одно у них общее, ma petite.

– Что именно?

– Они оба бывали с вампирами, которые несли в себе ardeur.

– Ты говоришь «вампирами» – во множественном числе. Тоесть не только Белль?

– У Реквиема была любовница, которая значила для негото же, что Джулианна – для нас с Ашером. Ее звали Лигейя.

– Он мне говорил, что Белль убила ее из ревности.

– Oui. Лигейя была единственной женщиной ее линии,которая обрела ardeur. Это не был тот полный ardeur, который несет в себеБелль, ты и я, но и это еще не все. Реквием отказался от постели Белль радиЛигейи.

– И она ее за это убила?

– Ты была у Белль в голове, ma petite. Что тебяудивляет?

Он был прав.

– Мне просто показалось это очень мелочным для вампирадвух тысяч лет с лишним от роду.

Он кивнул:

– Oui, но из старых многие бывают крайне мелочными.

Он протянул мне руку. Я секунду посмотрела на нее, потомприняла и позволила ему притянуть меня к себе. Прижать к себе, обхватив руками.

– Ты боишься, – сказала я, прижимаясь щекой ктвердой груди.

– Oui, мне страшно.

– Почему?

– Здесь есть другие, попробовавшие ardeur, и они – Мастера.Нам нужно проверить нашу теорию, ma petite, но боюсь риска, что кто-то окажетсяпостоянно связанным с тобой – или ты с ним.

– Огюстин со мной не связан.

– Он не хотел уходить от нас, ma petite. Если он невыздоровеет, то станет таким, какими делала своих жертв Белль: вечно жаждущийнас, готовый на все, чтобы снова быть с нами.