– И не только мастер города. – Жан-Клод рассказало Менг Дье и Реквиеме. – Может быть, дело в том, что именно эти двое изнашей линии крови, и оба они не раз испытали вкус ardeur'а.

– Но Ашер тоже, а его с ума не свело.

– Ашера потянуло к ma petite сразу, как он у наспоявился.

– Он в ней увидел повторение того, что было у тебя и унего с Джулианной.

Ричард придвинулся почти вплотную – но так, чтобы с нами несоприкасаться. Интересно, заметил ли он это сам.

– Это – и еще то, что единственный путь возвращения вмою постель лежал через Аниту. Но что если здесь было еще что-то, Ричард?

И теперь мне пришлось добавить:

– Реквием – не единственный из новых лондонскихвампиров, кто пробовал вкус ardeur'а, и все они – из линии Белль. А их особо комне не тянет.

– Может быть, им нужно хоть чуть-чуть попробоватьтвоего ardeur'а, чтобы включился этот механизм?

– А может, ты просто ошибаешься, – сказалРичард, – и просто у тебя вообще нет друзей. Сколько времени уже прошло,как ты этих типов не видел?

Жан-Клод пожал плечами:

– Огюстина – около сотни лет, а Сэмюэла – с тех пор,как я приехал в эту страну.

Я подняла на него глаза:

– Жан-Клод, если кто-то был твоим другом сто лет назад,это не значит, что он им и остался.

Он кивнул, будто я заметила что-то важное.

– Вероятно, но я ощутил нечто странное, когда мы были сОгюстином. Какая это была сила… Я думаю, ardeur сейчас подходит к какому-тоновому уровню, эволюционирует в нечто новое – по крайней мере, новое для нас.

– Что если Огги окажется подчинен не полностью? –спросила я.

– Тогда то, что мы сегодня сделали, не будетсколько-нибудь сильным сдерживающим фактором.

– Расскажи Ричарду и о другой стороне – что если мыдействительно подчинили себе Мастера города, ты опасаешься, что совет в Европевоспользуется этим как предлогом, чтобы убить нас. Или наши американские соседирешат убить нас до того, как мы подчиним их всех.

Ричард посмотрел на нас с выражением открытого недоверия.

– Тогда получается, что в этой ситуации все исходы –проигрышные. Зачем же ты тогда собрал их всех здесь, Жан-Клод?

– Потому что от их присутствия мой танцевальный вечерстановится важным событием. Несправедливо, что артисту отказывают в доступе насцену только потому, что он стал вампиром. Я хочу, чтобы моему роду былоразрешено пробуждать страсти, не относящиеся к крови и силе. Я надеюсь – итвоих волков это тоже касается, Ричард, – что мы можем быть не толькомонстрами.

Но я слишком углубилась в мысли о том, что он говорилраньше, чтобы отвлечься на разговоры о балете.

– Ты знаешь, что я и от Байрона питала ardeur. И он помне с ума не сходит.

– Но он не мастер вампиров, ma petite, и никогдамастером не будет. И он с этим смирился.

– Если Анита оказывает такое воздействие только навампиров вашей крови, то завтра нам ничего не грозит, потому что другихмастеров города из этой линии нет.

– Но в этой стране есть еще много мастеров линии Белль.Некоторые завтра здесь будут. Даже в самой балетной труппе они есть.

– Значит, я посижу дома, – сказала я.

– Золушка должна приехать на бал, ma petite.

– А Натэниел говорит, что я – не Золушка, а принц.

Он улыбнулся и чуть приобнял меня.

– Как скажешь, ma petite. – Ну, да, он слегкаподшучивал надо мной, но я не возражала. – Все же тебе надо будетпоказаться на завтрашнем вечере.

Колено Ричарда коснулось моей ноги, хотя руками он все ещедержал свои колени. Даже руки побелели слегка от силы охвата.

– Ей нельзя идти, если ты не хочешь, чтобы они налетелина нее все вместе.

Он потянулся было к моей ноге, остановился и схватился засобственную руку. Очень сдерживался, чтобы не дотронуться до меня, до нас.Вампирские метки – по крайней мере, метки вампира линии Белль, –заставляют желать прикосновения. Не обязательно сексуального – просто без негочего-то не хватает. Я знала, что Ричарда что-то почти вынуждает искать моегоприкосновения, но у меня никогда не хватило храбрости спросить, тянет ли еготак же к Жан-Клоду. Если да, это отчасти объясняло, почему он так взбесился насчетОгюстина.

– В нашем лагере есть другие мастера не слабееРеквиема, испытавшие вкус ardeur'а. Есть даже один из линии Белль.

Я покачала головой:

– Если ты говоришь о Лондоне, то смени тему. Он менявсерьез пугает.

Ричард тоже покачал головой:

– Только не он.

– Честно говоря, Жан-Клод, не понимаю, почему тысогласился его взять. Ты же знаешь, что в прежнем его поцелуе у него былопрозвище «Темный Рыцарь». Это о чем-то говорит.

Жан-Клод вздохнул и прислонился спиной к стене.

– Ты знаешь, что Белль Морт пыталась затребоватьобратно всех представителей своей линии, когда мастер этого поцелуя был казнен.Мог ли я отказать ему, когда он просил от нее спасения?

– Да, но мне казалось, что двор Белль – это как раз то,что нужно Лондону. Темный лондонский переулок, так сказать. Походящее место длятемного рыцаря.

– Он не хотел к ней возвращаться. Он мне звонил потелефону и умолял не отпускать обратно к ее двору. Видите ли, ma petite иРичард, Лондона отдали Белль на несколько лет, а потом она его изгнала. Онахотела призвать его, но он упросил своего нового мастера запретить.

– Почему? – спросил Ричард. – Огги бы всеотдал, чтобы вернуться. Я чувствовал, как он по ней тоскует. – Ричардапередернуло. – Что-то вроде наркомании.

– Oui, mon ami, exactment – именно поэтому не захотелвозвращаться Лондон. Он как алкоголик, ставший трезвенником. Он знает, что еготянет к выпивке, но не знает, сможет ли после этого остановиться. И как я могего к ней отпустить?

– Что-то для тебя это слишком сентиментально, –бросил Ричард.

Жан-Клод поглядел на него недружелюбно:

– Я всюду, где можно, стараюсь быть добрым, Ричард.

Ричард вздохнул и уткнулся головой к себе в колени:

– Господи, ну и каша!

– Ты говорил, что у нас есть еще мастера вампиров,пробовавшие ardeur, но не из линии Белль – кто это?

Наш список мастеров – не потомков Белль – был чертовскикороток.

– Нечестивец и Истина, – сказал он.

Тут уж Ричард вскинул голову:

– Ни в коем случае! – Потом, кажется, еще подумал,и сказал: – Не Нечестивец.