Елизаветы Федоровны, жены нашего великого князя Сергея Александровича, – поведала Невзорова то, что было уже известно из газет. Но потом она добавила такое, что у Мали чуть дыхание не перехватило. – Гессенские привезли в Данию и свою младшую дочку, принцессу Алису. Её прочат в жены нашему наследнику.

– Как? – растерялась Матильда. – Он ещё так молод. Зачем ему жениться?

– Я думаю, что об этом больше беспокоятся Гессенские, пытаясь распихать своих дочерей. Самая красавица из них, конечно, это наша великая княгиня Елизавета Федоровна. Кстати, вы слышали: его величество назначил своего брата Сергея Александровича генерал-губернатором Москвы. Поговаривают, что, таким образом, он удаляет из Петербурга Елизавету Федоровну.

– Почему? – удивилась Юля.

– Будто бы другой брат государя, Павел Александрович, в неё влюбился и совершенно открыто ухаживает, выражая свои чувства.

– Но ведь у Павла Александровича совсем молодая жена, греческая принцесса! – воскликнула Юлия.

– Видно, красота Елизаветы Федоровны возымела верх. Гречанка очень страдает от измены мужа. Мне рассказывали, что именно она и попросила императора удалить Сергея Александровича с его красавицей женой подальше от Петербурга.

– А что же сам великий князь Сергей Александрович? Как он реагирует на любовь родного брата к своей жене? – продолжала удивляться Юля нравам царского двора.

– Здесь деликатная тема, – опустив глаза, проговорила Невзорова. – Я не знаю, можно ли при Матильде говорить такие вещи. Уже достаточно того, что мы и так наговорили.

– Ты права, – всполошилась Юлия. – Девушкам неприлично участвовать в таких разговорах. Матильда, оставь нас ненадолго.

Матильда тихо вышла, оставив дверь приоткрытой, и припала ухом к щелке.

– Рассказывай, – нетерпеливо сказала Юлия. Очень уж ей не терпелось узнать, в чём же дело, но то, что она услышала, повергло её в шок!

– Великий князь Сергей Александрович не интересуется женщинами. Он живет со своим адъютантом Мартыновым! – выпалила Невзорова и покраснела.

– Какой скандал! – всплеснула руками Юлия. – Как это стало известно?

– Во французской газете месяц назад черным по белому было написано, что в Париж прибыл великий князь Сергей со своей любовницей адъютантом Мартыновым. Так и написано: «le grand duc Serge avec sa maitresse m-r Martinnov».

– Бедная княгиня Елизавета Федоровна, – искренне пожалела Юля.

Вдруг что-то с грохотом упало в коридоре. Юлия быстро поднялась, подошла к дверям, открыла их и увидела Малю.

– Ты тут что делаешь? – строго спросила мать.

– Я подумала, что вы уже поговорили, и хотела вернуться к вам, но вот поскользнулась, – невинно глядя на маму, соврала Маля. На самом деле она так увлеклась новостями, услышанными через щелочку, что, совершенно забывшись, сильно наклонилась вперёд, дабы не упустить ни одного слова и, потеряв равновесие, позорно упала.

– Ладно, заходи, – разрешила Юлия. – Мы уже завершили свой разговор.

Матильда присела на диван. Ей не терпелось узнать от Невзоровой всё о принцессе Алисе Гессенской. Но только она раскрыла рот, как мама опередила её:

– Знаешь, Поля, я так думаю, что всё это могут быть только сплетни. И газета эта французская… Чего только журналисты для скандала не придумают! Им бы побольше экземпляров продать и свой тираж повысить.

– Конечно, всё возможно, дорогая, но я знаю и другие доказательства этому факту, только при Мале не хочу об этом говорить, – обиделась Невзорова.

– Это так ужасно по отношению к великой княгине Елизавете Федоровне, что очень хочется, чтобы это было неправдой! – никак не могла успокоиться Юлия и тяжело вздохнула.

– К сожалению, это правда, дорогая, – поджала губки подруга.

– Полина Викторовна, – пробилась со своим вопросом Маля, встряв в возникшую, наконец, небольшую паузу в диалоге подруг. – А эта Алиса Гессенская так же красива, как и её сестра Елизавета Федоровна?

– Не знаю, деточка. Я же её не видела. Знаю только, что принцесса почти на голову выше наследника и что он жениться не хочет.

«Слава Богу», – обрадовалась Маля.

Глава 8

Наследник, как и обещал, вернулся в Петербург только к православному Рождеству. Спектаклей в театре в эти великие праздники не давали, и увидеть его не было никакой возможности. Матильда представляла, как на рождественских балах во дворце наследник танцует с какими-то княжнами или даже принцессами. Представляла, как он улыбается им своей обворожительной улыбкой, смотрит на них своими небесно-голубыми глазами, разговаривает с ними своим нежным бархатным голосом, и ей было очень больно и тоскливо! А вдруг он там в кого-нибудь влюбится? Маля ревновала.

– Как ты думаешь, Юляша, он, хоть иногда, вспоминает обо мне? – плакала ночью Матильда, уткнувшись в подушку.

– Без разницы! Разве это имеет хоть какой-то смысл? – сердилась на неё Юляша. – Я не понимаю, на что ты надеешься?!

– Я его люблю. Я хочу быть с ним, – упрямо твердила Матильда.

– Ты никогда не будешь с ним, дурочка. Что ты вбила себе в голову? Он наследник и женится только на принцессе.

– А кто тебе говорит о замужестве? Я сама понимаю, что это невозможно. Я только хочу немного счастья, вот и всё.

* * *

Татьяна получила разрешение принять католицизм, уволилась из театра и готовилась к свадьбе, которую назначили на десятое апреля. Строкач выделил ей достаточную денежную сумму, чтобы она купила себе всё необходимое. Девушка бегала по магазинам, по портнихам и была вне себя от счастья.

Матильда радовалась за подругу. Леонид Генрихович вёл себя так безупречно по отношению к девушке, а его богатство и тот дом, в который Татьяна должна была войти как хозяйка, настолько перевесили её чувства к гусару, что она о них забыла совсем. Девушка была счастлива и считала дни до свадьбы. Всё, о чем она мечтала с детства, становилось реальностью.

На Крещение Строкач вместе со своей невестой приехали на обед к Кшесинским. После трапезы Маля, Юляша и Татьяна собрались гадать, как и положено девушкам в «крещенский вечерок».

– Зачем тебе-то гадать? – спросил Татьяну Феликс Иванович. – У тебя уже есть суженый-ряженый.

– Пусть гадает, если хочется, – улыбнулся Строкач. – У неё обязательно выйдет хоть одно кругленькое пятнышко, а это как раз и будет моё изображение.

– Это точно, – рассмеялся танцовщик. – Ты, конечно, кругленький и толстенький, вот только ты не пятнышко, а целое «пятнище»!

Девушки ушли ворожить в кухню. Там была гладкая белая стена, и на ней лучше всего выделялись тени от жженой бумаги, подсвеченной свечами, а Юлия, Строкач и Феликс прошли из столовой в гостиную, посреди которой до сих пор ещё красовалась ёлка, украшенная яркими, сверкающими игрушками. Феликс разлил по бокалам португальский портвейн, купленный специально для этого дня, и, удобно устроившись на диване, обратился к крёстному:

– Ты ведь только что вернулся из Москвы. Ну, расскажи нам, что там