– Куда дальше, Энн? – спросил он.

– Идите за роботом, он знает безопасную дорогу.

Безопасная дорога по космическому леднику и крышам заброшенной базы?

Перепрыгнув через несколько глубоких трещин в леднике, они вышли к высокой стене. Здесь Энн предложила им пройти по узкому карнизу. Робот-бурильщик, цепляясь своими фрезами за лед, преодолел его быстро, но людям в скафандрах пришлось двигаться очень осторожно.

Потом они карабкались на пологую сферическую крышу, противоположный скат которой оказался гораздо круче.

Джер спрыгнул удачно, а Николетта ушибла ногу, когда скатилась с этой сферы и врезалась в нагромождение льда у основания купола.

– Ой! – Она шлепнулась на снег и застонала. – Помоги мне, Джер, я подвернула лодыжку.

Джер поднял Николетту на ноги, она хотела опереться на него, но он отстранился и сказал:

– Попробуй сама шагнуть.

– Ты садист?

– Нет, диагност.

Она яростно фыркнула, но сделала осторожный шаг.

– Вот теперь все понятно, – сказал Джер и обнял ее за талию, помогая идти.

– Что тебе понятно? – сказала сердито Николетта.

– Это не перелом и даже не вывих, а просто растяжение.

Николетта повеселела.

– Ты человек тысячи талантов! По походке сумел поставить диагноз.

– Это было важно. Если бы ты сломала ногу, я понес бы тебя на руках.

– Хм… интересная идея…

Они шли в обнимку – и это было приятно. Даже через два скафандра молодые люди чувствовали друг друга, и это удивительным образом помогало идти.

В самом конце путешествия Джер и Николетта преодолели обширную полосу рыхлого снега, в котором вязли ноги. Когда они добрались до корабля, то ужасно устали, а кислорода в скафандрах оставалось едва на двадцать минут.

Робот-бурильщик втянулся в люк аварийного отсека, а людям Энн открыла боковой шлюз. Николетта и Джер ввалились в него – и уже через десять минут сидели в пилотских креслах и жадно глотали апельсиновый сок, приготовленный расторопной Энн. Скафандры так и остались лежать в шлюзе, хотя обычно аккуратный Джер такого беспорядка на корабле не допускал.

На корабельных часах было шесть тридцать утра. Джер стал готовить корабль к быстрому старту. Он затолкал Николетту в противоперегрузочную капсулу, не слушая ее возражений, и сказал:

– Мы будем лететь на грани мерцания. А если понадобится – то и в черной зоне.

– Что это значит? – спросила Николетта.

– «Грань мерцания» – это когда сознание пилота из-за перегрузки мерцает между обмороком и сознанием. А «черная зона» – когда он в постоянной отключке, и корабль ведет компьютер.

Без пяти минут семь утра. Джер уже собрался звонить профессору, но тут из динамиков раздались визгливые крики из микрофона, оставленного предусмотрительным Джером в своей каюте. Их отсутствие было замечено охранниками, но они пока не поняли, куда делись пленники, и бесцельно обшаривали шкафы и ванную комнату.

– Профессор, – сказал Джер, нажав кнопку на коммуникаторе. – Я готов перевести телескоп в течение минуты.

Николетта встревоженно вслушивалась, ожидая ответа. Но в переговорнике вдруг раздался не голос ее деда, а какое-то грохотание и несколько выстрелов подряд.

Профессору Мамаеву приходилось непросто.

1 февраля 2252 года

Услышав из динамиков звуки стрельбы, Николетта завопила в ужасе:

– Дедушка, дедушка!

Несколько секунд раздавались только звуки передвигаемой мебели и грохот падающих шкафов. Но вот в динамиках послышался голос профессора:

– Они узнали про ваш побег. Я так рад, что вам это удалось! Ди Манло ломился сюда и требовал объяснений. Пришлось подстрелить парочку мерзавцев и забаррикадироваться. Мне отсюда не выбраться – вам нужно немедленно улетать!

– Дедушка, мы без тебя не полетим! – закричала Николетта.

Но дед ее не слушал:

– Джер, я приказываю тебе стартовать. Даю тебе пять минут на то, чтобы отлететь подальше.

Джер сказал:

– Есть, сэр!

Он приступил к подготовке старта, а Николетта принялась уговаривать дедушку и даже хватать Джера за рукава, пытаясь задержать взлет. Но профессор твердо заявил:

– Николетта, моя баррикада выдержит только несколько минут. Как мне пробраться к вам через коридоры, в которых полно этих бандитов? Не мешай Джеру, он выполняет мой строгий приказ. Это счастье, что в критическую минуту с нами оказался такой парень, как Джер.

Девушка заплакала.

– Николетта, дорогая, – с нежностью сказал профессор. – Смерть не страшна, главное – самому выбрать, когда умереть. Для меня сейчас самое важное – чтобы вы улетели отсюда. Это моя главная задача на оставшуюся жизнь. Не плачь, помоги мне достичь этой цели и умереть счастливым.

Николетта проговорила, глотая слезы:

– Дедушка, ты у меня настоящий герой. Я тебя очень люблю. Я увязалась с тобой в эту экспедицию, потому что скучала без тебя, – ты стал всей моей семьей. Я обещаю не плакать… – она всхлипнула, – плакать поменьше… и не мешать Джеру.

– Умница! – сказал с одобрением профессор.

– Приготовиться! – крикнул Джер. – Взлетаем!

Яркие синие лучи форсажных двигателей ударили из кормы курьера, беспощадно испаряя не только лед, но и металлические конструкции станции, – и корабль рванулся вверх.

В динамиках раздались крики бандитов:

– У них был еще один корабль! Они взлетают из-за башни! Капитан, вы их видите?

– Минута прошла, – сказал торжествующе профессор. – Осталось четыре минуты.

В динамиках раздался встревоженный голос красно-белого главаря:

– Профессор, вы поступаете неразумно, мы с вами вполне можем договориться.

– Мне не о чем договариваться с вестийской мафией, – отрезал профессор. – У вас, подонков, нет чести, и никакие договоры с такими людьми невозможны.

– Как вы грубы, сэр! – укоризненно воскликнул главарь.

– К сведению всех заинтересованных лиц, – сказал Джер, – в эфир уже две минуты уходит сообщение о событиях на этой станции для всех полицейских сил Солнечной системы. Если вы перестанете покушаться на жизнь профессора и Витторио, то у вас есть шанс на смягчение приговора.

– Ах ты маленький ублюдок! – рассвирепев, закричал в микрофон кто-то из бандитов. – Я вырву твое сердце!

Джер ответил на сленге космических низов:

– Не тявкай, мелкая босота. Твой язык длиннее твоих зубов.