– Ничего… – Глаза медсестры наполнилисьслезами. – Я ничего не знаю! И ничего вам не скажу, даже под пыткой! Ятолько знаю, что Валдис – очень хороший человек и не мог сделать ничегоплохого… очень хороший и очень несчастный…

– Да? А главный врач мне сказал, что он скрытный,хитрый и агрессивный! Что он неоднократно нападал на своих родственников, из-зачего его приходилось того… госпитализировать!

– Родственников?! – Теперь уже все лицо девушкипокраснело. – Вы не знаете этих родственников! Да какие они родственники?Это его жена, подлая интриганка, и ее мать, теща Валдиса! Они все это делалинарочно! Как только его выписывали, специально устраивали скандал,провоцировали его… но он не поддавался на их провокации, вы не думайте! Я егопредупреждала…

– Да я и не думаю ничего такого… – пробормотал навсякий случай Николай.

Но девушка его не слушала.

– Он не поддавался, но они все равно вызывалитранспорт! Она, Марианна, сама царапала себе лицо, или делала синяки, илидругие следы побоев, чтобы обвинить его! Вы ведь знаете, если человеку один разпоставили психиатрический диагноз, потом его будут повторять! И Валдиса сновазабирали к нам…

– А зачем они все это устраивали? –поинтересовался участковый.

– Как зачем? – Девушка вдруг бурнорасхохоталась. – Какой вы наивный! А еще милиционер! Из-за квартиры,естественно! Валдис им мешал! Он там совершенно лишний!

– М-да! – Николай почесал в затылке. – А вы,значит, его понимали и жалели?

– Ну конечно! – Глаза ее снова наполнилисьслезами. – Ведь должен хоть кто-то его понимать и жалеть! Ведь без этогопросто невозможно жить на свете, правда?

«Все они здесь чокнутые, в этой больнице! – тоскливоподумал Николай Иванович. – Надо скорее отсюда уходить, а то вдруг этозаразно… еще попадешь в эти… в параноики или в шизофреники, цветочкиразводить…»

Вслух же он сказал другое:

– А где сейчас этот ваш Валдис?

– Не скажу! – воскликнула сестричка, гордо откинувголову, как партизанка на допросе. – Ни за что не скажу! Можете меняпытать, вы все равно ничего не добьетесь!

– Ну, пытать! – Николай усмехнулся. – Какоговы мнения о нашей милиции! Пытать вас никто не собирается, а вот спросить вас ядолжен: вы сами-то знаете, где он находится и что делает? Дело в том, чтосовершено несколько убийств… два из них – в последние дни, как раз после егопобега из больницы…

– После побега он никуда не выходил! – безраздумий отозвалась сестричка. – Он вообще боится выходить из дому. Онбоится людей… это они его довели – жена и теща! И наши врачи с их знаменитымиметодами лечения еще усугубили его страх… вы не представляете, как егозапугали! Он боится всех… всех, кроме меня!

Николай вспомнил свою жену Анфису и невольно посочувствовалВалдису Калниньшу. Хорошо, у него, у Николая, нервы крепкие, как стальныетросы, а представь на его месте какого-нибудь хлипкого интеллигента… и вправдудо сумасшедшего дома недалеко!

Однако сочувствие сочувствием, а у него целая серия убийствнераскрытых, и снимать с Валдиса подозрения только на основании показаний этойсестрички Николай не имеет права.

Он задал ей самый простой вопрос:

– Вы сколько лет с этим Калниньшем знакомы?

– Три года, четыре месяца и четыре дня! – незадумываясь выпалила девушка.

– Откуда такая точность?

– Тогда он к нам первый раз поступил… по заявлениюжены, Марианны. Он как раз перед этим вернулся из длительного плавания, а оназдесь любовника завела, он у них в квартире жил, как у себя дома. А деньги наэту квартиру, между прочим, Валдис зарабатывал… понятно, что он вышел из себя.Но вы не подумайте, он жену и пальцем не тронул, он не такой!

– Значит, ваш Валдис – торговый моряк?

– Был. – Девушка вздохнула. – Спсихиатрическим диагнозом его ни на один корабль не берут. Так что теперь онжене стал совсем не нужен, и она от него решила избавиться…

– Стоп! – Николай поднял руку. – Вы говорите,что три с половиной года назад Валдис вернулся из плавания…

– Три года, четыре месяца… – заученно зачастиладевушка.

– Слышал, слышал! А когда он ушел в это плавание?Сколько времени отсутствовал?

– Чуть больше двух лет… он плавал на аргентинскомсухогрузе между Африкой и Южной Америкой…

Вот это уже алиби.

Николай подумал, что проверить слова медсестры для АниШилохвостовой не составит труда и, если они подтвердятся, Валдиса Калниньшаможно будет окончательно вычеркнуть из списка подозреваемых. В самом деле, еслипять лет назад он плавал на аргентинском сухогрузе, он никак не мог в то жесамое время совершить пять убийств в окрестностях поселка Васильки…

– Ладно. – Николай поднялся. – Уж как хочешь,дорогая моя, но с Валдисом я должен поговорить. Ты, конечно, за него горойстоишь, это хорошо, но слова твои да слезы к делу не подошьешь. Мне передначальством отчитаться надобно. Так что веди давай к своему ненаглядномупо-хорошему.

Лена заглянула капитану в глаза и поняла, что он неотстанет.

Лена достала из сумочки ключи, строго посмотрела на Николаяи сказала ему:

– Вы пока в сторонку отойдите, я Валдиса должнаподготовить, а то для него это будет такой стресс!

Участковый кивнул и отошел от двери.

Девушка открыла дверь, вошла в квартиру, оттуда черезприоткрытую дверь донесся приглушенный разговор. Через минуту она выглянула ипоманила Николая.

Он миновал прихожую и вошел в маленькую, скромнообставленную комнатку, где на диване сидел крупный светловолосый мужчина снесчастными, затравленными глазами.

Подняв потухший взгляд на вошедшего, он проговорил с легкимакцентом:

– Я в больницу не вернусь. Что угодно – но не вернусь.Лучше умереть…

– Вы только эти разговоры насчет «умереть»прекратите! – оборвал его Николай. – С такими мыслями вам самое местов психушке!

– Лена, ты сказала, что он… – забормотал Валдис,затравленно взглянув на девушку, стоявшую в дверях комнаты.

– Да не бойтесь вы! – прервал его Николай. –Я вас не собираюсь в дурдом отправлять! Я с вами только поговорить хотел… уменя своих проблем хватает!

Он снова взглянул на сильную, спортивную фигуру Валдиса инедоуменно проговорил:

– Не понимаю я вас! Моряк, сильный, решительныймужчина, а позволили так себя запугать!

– Вы не знаете мою жену! – выдохнул Валдис, уронивлицо в ладони. – Вы не знаете ее мать!

– М-да… – протянул Николай сочувственно. –Это я вас понимаю… у меня самого жена – та еще птица! Но вообще-то руки нельзяопускать! Надо бороться…