— Интересное предложение, — протянул я. — Но вы все же неответили на мой первый вопрос.

— Освежите мою память.

Нас прервал слуга, разносивший вино, а потом еще один тост.Первый, предложенный Льювиллой, был за Виалу. Этот же, предложенный Оркузом,был за «древний союз между Амбером и Бегмой». Я выпил за это и услышал, какБилл бормочет: «Ему предстоит стать чуть более натянутым».

— Союзу, — уточнил я.

— Ага.

Я взглянул на рассматривавшую меня Найду, явно ожидавшуювозобновления нашего разговора вполголоса. Билл тоже это заметил и отвернулся.Однако как раз в этот момент Кейд заговорил с Найдой, и поэтому я поспешилзакончить блюдо, лежащее передо мной на тарелке, и пригубил вина. Черезкакое-то время пустая тарелка исчезла и сменилась вскоре другой.

Я взглянул на Билла, тот посмотрел на Найду и Кейда, а затемсказал:

— Подожди музыки.

Я кивнул. Во внезапно возникшем миге молчания я расслышал,как Дрета произнесла:

— А это правда, что иногда видят дух короля Оберона?

Жерар крякнул что-то, звучавшее утвердительно, и их разговорснова заглушили. Голова моя была забита мыслями плотнее, чем желудок едой,поэтому я продолжал есть. Кейд, пытаясь показаться дипломатичным или просторазговорчивым, повернулся чуть позже в мою сторону и спросил о моих взглядах наэрегнорский вопрос. Затем внезапно дернулся и посмотрел на Найду. У менявозникло сильное подозрение, что его стукнули ногой под столом, что меня вполнеустраивало, так как я не знал, что это, черт возьми, за эрегнорский вопрос.Затем я пробормотал что-то насчет того, что в большинстве дел можно найтикакие-то доводы в пользу обеих сторон, и это казалось вполне дипломатичным.Если бы этот вопрос оказался животрепещущим, то, полагаю, я смог бы отделатьсяневинно звучащим замечанием о раннем прибытии бегмийской миссии, но Эрегнор насамом деле мог быть довольно скучной темой для разговора, который Найда нехотела поддерживать, так как он прерывал нашу собственную беседу. У менявозникло такое ощущение, что рядом могла внезапно материализоваться Льювилла и пнутьпод столом мою ногу.

Тут вдруг меня осенила одна мысль. Иногда я немного тугомыслю. Они явно знали, что Рэндома здесь нет, и, судя по тому, что сейчасговорил Билл, они не слишком обрадованы, что бы Рэндом ни затевал в соседнемкоролевстве. Их раннее прибытие вполне могло быть устроено с целью смутить нас.Не значит ли это, что Найда мне предлагает что-то, являющееся частью замысла,подогнанного к их общей дипломатической стратегии по этому вопросу? Если так,то почему мне? Я был плохим выбором, так как не имел ни малейшего представленияо внешней политике Амбера. Знают ли они это? Должны знать, если их разведслужбадействует так хорошо, как намекнула Найда. Я был сбит с толку и наполовинуподдался искушению спросить у Билла, каковы его взгляды по поводу эрегнорскойситуации. Но тогда, впрочем, он мог пнуть меня под столом.

Закончили есть музыканты и возобновили выступление, заиграв«Зеленые рукава», и как Найда, так и Билл одновременно наклонились ко мне,затем подняли глаза, встретившись взглядами. Оба улыбнулись.

— Дама первой, — громко проговорил Билл.

Она кивнула ему.

А затем спросила меня:

— Вы обдумали мое предложение?

— Немного, — сказал я. — Но у меня был вопрос. Помните?

— Какой вопрос?

— С вашей стороны очень мило хотеть оказать мне услугу, —пояснил я. — Но в подобные времена всякому простительно проверить ценник.

— А что, если я скажу, что достаточно вашей доброй воли?

— А что, если я отвечу, что добрая воля мало что стоит посравнению с политикой?

Она пожала плечами.

— За малую выгоду — малая цена. Я и так это знаю. Но выздесь со всеми в родстве. Возможно, ничего подобного никогда не случится, новполне допустимо, что кто-то может спросить у вас, какого вы мнения о нас. Еслитакое произойдет, то я хотела бы, чтобы вы знали, что в Бегме у вас друзья, ккоторым можно относиться по-доброму.

Я изучил ее очень серьезное выражение лица. Тут имелосьнечто большее и мы оба это знали. Только при этом я не знал, что грядет, а оназнала.

Я протянул руку и провел по ее щеке тыльной стороной ладони.

— Ожидается, что я скажу что-то хорошее о вас, если кто-томеня спросит, только и всего, и за это вы организуете убийство кого-то, чейадрес и имя я предоставлю. Правильно?

— Если коротко, то да, — ответила она.

— Это заставляет меня гадать, почему вы думаете, будтосумеете совершить убийство лучше, чем смогли бы мы. У нас по этой части большойопыт.

— У нас есть, как вы выражаетесь, секретное оружие, —сказала она. — Но я думала, что для вас это личное дело, а не государственное,и вы не хотите втягивать в него никого из остальных членов семьи. К тому же,при оказанной мною услуге нельзя будет найти никаких концов.

Опять куча намеков. Подразумевала ли она, что я, по еемнению, не доверяю всем остальным из присутствующих здесь, или что мне неследует им доверять? Или она просто гадала вслух, основываясь на амберскойистории интриг внутри семьи. Или она намеренно старалась возбудить конфликтпоколений? Будет ли это каким-то образом отвечать политике Бегмы? Или… Онадогадалась, что такая ситуация существовала, и предлагала мне устранить членасемьи? А если так, то неужели она считала меня настолько глупым, чтобы поручитьэто дело кому-то другому? Или даже обсуждать такую идею и, таким образом, датьБегме возможность получить достаточно улик для какой-то власти надо мной? Или…

Я решил дальше не размышлять. Меня порадовало, чтомыслительные процессы наконец таки проявились образом, подобающим дляатмосферы, царящей в моей семье. Овладевать таким навыком мне пришлось долгоевремя, но теперь он вызывал приятное ощущение.

Простой отказ сразу отмел бы все вышеизложенное. Но, сдругой стороны, если я немного подыграю ей, она может оказаться интереснымисточником информации.

Поэтому я сказал так:

— Вы убьете любого, кого я назову? Любого?

Она очень внимательно изучила мое лицо. А затем ответила:

— Да.

— Вы должны еще раз извинить меня, — сказал я, — но совершаясвой поступок ради такой неосязаемой вещи, как моя добрая воля, вы заставляетеменя сомневаться в вашей доброй воле.

Лицо ее покраснело. Я не знал, чем это вызвано — румянцемили гневом, потому что она сразу же отвернулась. Меня, однако, это невстревожило, так как я был уверен, что на этом рынке командует покупатель.

Я вернулся к еде и сумел проглотить несколько ложек, преждечем она опять придвинулась ко мне.