— Это значит, что вы зайдете сегодня вечером? — спросилаона.

— Не могу, — отказался я. — Я буду совершенно занят.

— Я могу поверить, что вы очень заняты, — сказала она, — ноозначает ли это, что мы вообще не сможем поговорить?

— Это целиком зависит от того, как сложатся дела, — сказаля. — Сейчас я участвую во множестве дел и, возможно, скоро покину город.

Она чуть вздрогнула. Я был уверен, что она подумываласпросить меня, куда я отправлюсь, но решила, что лучше не стоит.

— Это нехорошо, — сказала она затем. — Вы отказываетесь отмоего предложения?

— Сделка возможна только этим вечером? — спросил я.

— Нет, но, как я понимаю, вам грозит какая-то опасность. Чемраньше вы сделаете ход против своего врага, тем раньше будете спать спокойно.

— Вы чувствуете, что я в опасности здесь? В Амбере?

Она с минуту поколебалась, а затем ответила:

— Никто и нигде не в безопасности от достаточно решительногои умелого врага.

— Вы считаете, что угроза будет изнутри? — поинтересовалсяя.

— Я попросила вас назвать сторону, — заметила она. — Вамлучше знать.

Я немедленно отступил. Эта ловушка была слишком проста и онаявно ее учуяла.

— Вы дали мне пищу для размышлений, — сказал я, возвращаясь кпище для желудка.

Через некоторое время я заметил, что Билл смотрит на менятак, словно хочет что-то сказать. Я чуть заметно покачал ему головой и он,кажется, понял.

— Тогда, может, за завтраком? — услышал я ее слова, — этопутешествие, о котором вы говорите, может оказаться роковым для вас. Было бынеплохо уладить дело до вашего отбытия.

— Найда, — проговорил я, как только проглотил то, что былово рту. — Я хотел бы иметь ясность в вопросе о своих благодетелях. Если бы мнеможно было обсудить это с вашим отцом…

— Нет! — перебила она. — Он ничего не знает об этом!

— Спасибо. Вы должны быть снисходительны относительно моеголюбопытства насчет изобретателей этого плана.

— Нет надобности искать где-то еще, — заявила она. — Замыселэтот целиком мой.

— Некоторые из ваших прежних заявлений заставили менязаключить, что у вас есть особые связи в разведывательном сообществе Бегмы.

— Нет, — возразила она, — только обыкновенные. Предложениеэто мое личное.

— Но должен же будет кто-то… привести в исполнение этот замысел.

— Это епархия секретного оружия.

— Я должен знать о нем больше.

— Я предложила вам услугу и пообещала полную анонимность. Апо части средств больше углубляться не буду.

— Если эта идея целиком принадлежит вам, то вы, казалось бы,должны получить какую-то конкретную выгоду из этого. Как? Какой вам с этогопрок?

Она отвела взгляд. И долго молчала.

— Ваше досье, — проговорила наконец она. — Чтение его…завораживало. Вы здесь один из немногих людей, близких мне по возрасту, а велитакую интересную жизнь. Вы не представляете, как скучна большая часть читаемогомною — сельскохозяйственные сводки, цифры, изучение ассигнований. У меня нетничего, похожего на светскую жизнь. Я всегда на дежурстве. Любая посещаемаямною вечеринка — на самом деле государственное предприятие в той или инойформе. Я читала ваше досье вновь и вновь и думала о вас. Я… Я немного влюбиласьв вас. Я знаю, это звучит глупо, но это правда. Когда я ознакомилась снекоторыми из последних докладов и поняла, что вам, возможно, грозит настоящая опасность,то решила помочь вам, если смогу. Я имею доступ ко всяким государственнымтайнам. Одна из них предоставит мне средство помочь вам. Применение секретногооружия пойдет вам на благо, не причиняя вреда Бегме, но с моей стороны было бынелояльным обсуждать его подробнее. Я всегда хотела встретиться с вами и оченьревностно относилась к своей сестре, когда вы отправились с ней на прогулку. Ия все еще хочу, чтобы вы зашли ко мне позже.

Я уставился на нее. Затем поднял бокал, словно в ее честь, ивыпил.

— Вы… изумительны, — сказал я. Ничего иного я придумать несмог. Это либо выдумано на ходу, либо правда. Если это правда, то она несколькожалка. А если нет, то я считал это довольно ловким ходом и образцом быстройсообразительности, рассчитанной ударить меня по самолюбию. И она заслуживала смоей стороны либо сочувствия, либо самого опасливого восхищения. Поэтому ядобавил:

— Хотел бы я встретиться с человеком, написавшим этидоклады. Вполне возможно, что на службе в правительственном учреждении пропадаетбольшой литературный талант.

Она улыбнулась, подняла собственный бокал и коснулась моегоплеча.

— Подумайте об этом, — посоветовала она.

— Могу честно сказать, что не забуду вас, — заверил я ее.

Мы одновременно вернулись к еде и следующие пять минут япровел, наверстывая упущенное. Билл тактично позволил мне заниматься этим. Атакже, думаю, ждал, удостоверяясь, что мой разговор с Найдой наконецзавершился.

Наконец он подмигнул мне.

— Есть свободная минутка? — спросил он.

— Боюсь, что да, — вздохнул я.

— Я даже не стану спрашивать, о чем шла речь по другуюсторону — о деле или об удовольствии.

— Речь шла об удовольствии, — сказал я. — Но была страннымделом; не спрашивай, а то я упущу десерт.

— Я буду краток, — пообещал он. — Коронация в Кашерепроизойдет завтра.

— Не теряем времени даром, не так ли?

— Да. Джентльмена, который займет трон, зовут Арканс, герцогШадбурна. За долгую жизнь он был во многих правительствах Кашеры на довольноответственных постах. Он действительно знает всю механику дела и состоит вотдаленном родстве с одним из предыдущих монархов. С кликой Ясры ладил плохо и,пока она была у власти, жил в основном в загородном поместье. Она не беспокоилаего, а он не беспокоил ее.

— Он разумный человек.

— В частности, он разделял ее мнение относительноэрегнорского вопроса, о чем хорошо знают бегмийцы.

— А в чем именно, — спросил я, — заключается этотэрегнорский вопрос?