– Что ты хочешь мне сказать?

Опасаться посторонних глаз и ушей не приходилось. Риг умел достучаться до моего сознания, не произнося ни звука и не делая никаких подозрительных движений. Со стороны казалось, что я просто ласкаю питомца.

«Иди к нему, – низкий шипящий голос зазвучал в голове так громко и повелительно, что пишлось заткнуть уши, чтобы хоть как-то унять звенящую боль. – Иди же! Сейчас!»

«Хорошо, – так же мысленно ответила я. – Только переоденусь».

«Не бойся, тебя ждут. Тебя встретят», – голос затихал вдали, и боль, похожая на удары колокола, стихала, оставив после себя пустоту и желание сделать всё что угодно, чтобы она сама и сопровождающий её страх, не возвращались.

Зверь подошёл и уткнулся влажным носом мне в шею. Бархатистая мягкая шёрстка нежно мазнула по плечу, и заледеневшие пальцы начали теплеть. Мурлыкнув на ухо, Риг помог мне подняться, служа опорой. Я заставила себя разжать пальцы и отпустить зверя, подавив желание потискать его, как игрушечную собачку или кошечку. Он не был ни тем, ни другим и вообще не принадлежал этому миру. Кто знает, не воспримет ли он это как нарушение границ и символ порабощения?

Я приоткрыла дверь, пропустив его вперёд, Риг бесшумной тенью проскользнул внутрь и направился прямиком к кровати. Зверь одним прыжком заскочил на постель и растянулся на боку, принявшись лизать передние лапы.

– Ярла Виртанен, мы так волновались за вас, – Марта выступила первой, оттеснив Альму, и так усердно сделала книксен, будто от этого зависело её будущее. Рига, разумеется, девушка не заметила. Зато Альма вопросительно подняла брови, скосив глаза на зверя.

– Не стоило, – произнесла я. – Лучше приготовь мне чёрное платье. То, что с декольте. И рубиновое ожерелье.

– Конечно, ярла, – улыбнулась горничная и, сверкнув глазами, в которых светилось любопытство, бросилась к шкафу.

– Ещё и дня не прошло, – вздохнув, заметила Альма, усаживая меня перед зеркалом. Сестра достала мешочек, где хранила туалетные принадлежности, и, не торопясь, расставила на столике притирки и масла для волос. – Сейчас я натру вам вересковой настойкой виски. Это снимет напряжение и прогонит боль.

Я доверилась её рукам, аккуратно массирующим затылок. Стало так спокойно и хорошо, что на миг забылись и заговорщики, и угроза отчисления, и даже сила, клокотавшая в груди, затихла. Сейчас я была просто женщиной, собиравшейся к своему мужчине, и это казалось единственно правильным, тем, для чего я проделала столь долгий путь.

– Не надо провожать, – произнесла я, в последний раз окидывая себя взглядом в зеркале. Рубины сверкали на шее, кровавой каплей ложась на прикрытую лёгким шифоном грудь.

Я посмотрела выше и заметила, что глаза мои залились чернотой, словно в них капнули письменные чернила. Одновременно в груди всколыхнулось желание почувствовать запах свежепролитой крови неведомого врага. Миг, и всё стало как прежде. Дар окончательно проснулся и требовал жертв. Так пусть первой и единственной станет Алая роза! Кем бы она ни была!

– Я не звал тебя, – спокойно произнёс Рагнар, увидев меня в кабинете. Стража не посмела преградить путь, лишь окинула беспокойным взглядом.

– Я соскучилась, ваше величество, – произнесла я то, что отнюдь не было ложью. Да, мы виделись пару часов назад, но при этом казалось, что с момента близости прошла целая вечность. Когда в этом мужчине брал верх король, он становился сдержан и сух, наверное, Рагнару нравилось показывать, что мы не ровня, хотя я и так признавала его главенство.

– Я встретила Тиру, когда шла сюда.

– И? – Рагнар поднял бровь и посмотрел на меня, откинувшись в кресле. – Решила, что можешь врываться сюда, когда захочешь? И диктовать когда и кого принимать?

– Нет, ваше величество, конечно, нет. Простите меня, – я присела в реверансе так низко, как смогла, чтобы это ещё выглядело грациозным. И ненаигранным. Как, например, соскользнувшая с плеч накидка.

Король не делал знака подняться, я чувствовала, как он сверлит меня глазами и не поднимала головы. Рагнар обошёл вокруг, провёл пальцами по шее, как бы случайно задев щёку, и я потянулась вслед за его ладонью, как тянется плющ, обвивая крепкое и сильное дерево. А потом схватила горячую ладонь и прижалась к ней губами.

В следующее мгновение наши глаза встретились, и я поняла, что Гарм прав: меня ждали. И были рады, пусть эти слова и не прозвучали, я слышала их сердцем, и нам обоим этого оказалось достаточно.

В этот раз всё было немного по-другому. Торопливее, сильнее, с большей страстью, почти на грани сознательного причинения боли, но моё тело сладкой истомой отзывалось на ласки, а по жилам бежал раскалённый огонь. Утолить чужой голод и наполниться новым смыслом, раскрыться навстречу другому не ради короны, брака или зачатия наследника – ради того, чтобы отдаться без остатка и на какое-то время почувствовать себя королевой его сердца.

Мы лежали рядом, тесно прижавшись друг к другу на узком диване, и молчали. Нарушить тишину значило рассеять то волшебство, что только что произошло с нами, и всё же Рагнар, погладив меня по голове, спросил таким серьёзным тоном, что я вскинулась и посмотрела королю в глаза:

– Тебе ведь Гарм велел сюда прийти сегодня?

– Да, он тебе сказал? – спросила я, соображая, почему государь нахмурился и почему ему так не нравился Риг. Рагнар сам рассказывал, что зверь привёл его к моей камере, когда я уже потеряла надежду на скорое освобождение.

– Как считаешь, тебя влечёт ко мне по зову чужеродной крови? Той, что течёт в наших жилах? Может, у его хозяина лишь одна цель – получить от нас потомство? А что тогда будет с нашими детьми?

– Нет! – я наклонилась и едва коснулась своими губами его. Рагнар был так близко, и сейчас самое время сказать сокровенное: – Я полюбила тебя задолго до появления Гарма.

– Когда же ты это поняла?

Король опрокинул меня на подушки и, убрав прилипшие к щеке волосы, спросил:

– Так когда, Хильда?

– Когда ты поцеловал меня впервые, – ответила я, не раздумывая. – Я тогда просила за Летицию, чтобы ты не наказывал её семью за обман. Ты ещё подозревал меня в неискренности, а я безумно боялась оказаться на её месте. Стоило только представить, что тоже могу уехать, как захотелось увидеть тебя и заставить передумать.

– Ну, тебе это вполне удалось, – прошептал Рагнар, целуя меня в шею и опускаясь всё ниже.

Сердце заколотилось сильнее, я вцепилась в его жёсткие волосы и с лёгким свистом, похожим на шипение, втянула нижнюю губу.

– А ты? – выдохнула я и всё-таки застонала, когда Рагнар легонько укусил меня. – Когда понял, что любишь?

Король отстранился и, посмотрев мне в глаза, совершенно серьёзным тоном ответил:

– Когда ты при первой встрече упала мне на руки и заняла этот диван. «Вот эта настоящая королева, – подумал я тогда. – Сразу заявляет свои права на всё, что видит».