Я воспользовалась приглашением и, пока он не передумал, осторожно проскользнула в комнату. Яркий свет в первое мгновенье ослепил, в комнате витал сильный запах черёмухи. «Львиное сердце»– сразу пришёл мне на ум ответ из школьного курса зельеварения. Дурман, дарящий забвение и спокойный сон.

Две женщины-лекаря в кремовых балахонах, перехваченных на талии широкими красными поясами с руническими символами, хлопотали над лежащей в постели больной. Глаза Тиры были закрыты, а на лице застыла гримаса боли. На правой щеке багровела ссадина, будто Тира проехалась лицом по ковру.

– У неё обожжена рука, а в целом она в порядке, – прошептал мне Пьерсон, незаметно подошедший сзади. Эту его манеру подкрадываться, я, как и прочие, терпеть не могла, но сейчас не время претензий.

Тёмный след, как я и ожидала, почти растаял. Мой приход был напрасным

– Она видела нападавшего? – тихо спросила я, чуть отодвигаясь, чтобы не ощущать на своей шее дыхания мужчины.

–Нет. Но уверен, что это была женщина. Одна из вас.

– Откуда такая уверенность? – я обернулась и пристально посмотрела на безопасника, который тут же, схватив меня за локоть, вывел из комнаты, притворив за нами дверь. В коридоре, кроме нескольких безопасников, проверяющих окна и полы на предмет магического следа, больше никого не было.

– Вот вы и скажите мне, откуда, – произнёс Пьерсон вкрадчивым тоном, от которого по спине поползли мурашки. Я почувствовала себя на допросе.

– К тому, что уже рассказали вам распорядители, мне нечего добавить.

Мой ответ и открытый взгляд, должно быть, не удовлетворили главного безопасника, но он молча довёл меня до покоев, даже не упомянув о тех двоих, которые стали моими жертвами. Наверное, они сейчас тоже находятся под лекарским присмотром. Рассчитать силу оказалось труднее, чем выпустить её.

– Спокойной ночи, ярла Виртанен, – произнёс Пьерсон, глядя в глаза, и поцеловал мне руку. – Поверьте, вам ничто не угрожает. Только обещайте больше не тренироваться на моих людях.

– Как вам удалось избежать ссылки, ярл Пьерсон? – вместо глупого обещания, исполнять которое не собиралась,  спросила я то, что меня волновало. Безликий казался почти всесильным, но за счёт чего? – Связи? Деньги?

– Последнее. Казна вечно ненасытна, как и те, кто имеет к ней доступ. Включая прекрасных дам, – Пьерсон поклонился и, обернувшись на пороге, смерил меня насмешливым взглядом: – Меня зовут Дьяр, Хильда.

Дверь закрылась с характерным для магического затвора звуком. В покоях я осталась одна, если не считать Рига, так же мирно дрыхнущего на кровати и говорившего безмятежным видом: «Ничего особенного не произошло. Людская суета, и больше ничего».

Этой ночью больше ничего не случилось. Мы с Ригом встретили утро в абсолютном одиночестве, и лишь, когда пришло время завтрака, вернулись горничные. Против ожиданий, вовсе не испуганные.

– Нас продержали в гостевых комнатах, – рассказала Марта, – но ничего толком не добились.

– Они и не старались. Слишком мы мелкие сошки, – добавила Альма, помогая подруге по несчастью сервировать  стол к завтраку. – Лукас по секрету сказал мне, что его шеф жутко зол и установил слежку за всеми участницами отбора. Это, конечно, и раньше понятно было, но теперь вообще каждый шаг докладывается лично ему.

– Интересно, как там Тира? – спросила я, глядя в окно, больше озвучивая мысли вслух, чем обращаясь к кому-либо, но, к удивлению, Марта знала гораздо больше моего.

– Она уже пришла в себя и даже совершила прогулку с его величеством по зимнему саду, ярла, –  тихо вздохнула та и робко посмотрела, не сержусь ли.

Аппетит сразу пропал. Не то, чтобы я сомневалась в чувствах короля, но почему-то промелькнула мысль, что меня одурачили. Что не было никакого Тёмного следа в комнате Тиры, а это она сама нанесла себе рану, чтобы получить фору и приватные беседы с Рагнаром вне очереди. Чем больше я об этом думала, тем разумнее казалась  эта версия.

И всё же сон она не объясняла. Колодец, тот самый, что я видела перед отъездом домой, снова ожил во снах, и это не могло быть случайностью. Возможно, если Алая роза всё же Тира, тем самым она хотела отвести от себя подозрения, чувствуя, что я наступаю на пятки. Отсюда и выплеск энергии, который я почувствовала во сне?

И всё же версия мне не нравилась. Почему именно колодец? В этом должен быть смысл…

– Я больше не под замком? Отлично, – произнесла я, выпив чай и не притронувшись к остальным блюдам. – Пожалуй, прогуляюсь в библиотеку.

Альма только открыла рот, чтобы вызваться сопровождать меня, как я решительно пресекла эту попытку. То, что я собиралась искать, вовсе не предназначено для посторонних глаз, даже если ими окажутся глаза сестры, в преданности которой я не сомневалась. Слишком велик риск втянуть её в смертельно опасную игру. Алая роза вышла из тени, она понимает, что её заметили, и теперь ни перед чем не остановится!

По дороге в библиотеку я никого не встретила, кроме слуг и несших вахту охранников. Доступ к обширным знаниям, скопленным в Драгском замке за несколько столетий, мне был разрешён ещё раньше, поэтому никаких препятствий я не ожидала.

Всё, что надо: посидеть в тишине и одиночестве день, может, два. Я была уверена, что найду ответ или то, что натолкнёт на него.

Но оказалось, что в библиотеке уже был посетитель.

– Ваше высочество, – произнесла я, делая реверанс. – Простите за вторжение, я не знала, что вы здесь, и немедленно удалюсь.

– Нет! Останьтесь, Хильда, – произнесла Софи, откладывая толстую книгу, по обложке которой я узнала «Историю Северного королевства». – Я сама виновата, предупредила охрану, чтобы та не говорила вошедшим, кто здесь находится. Хотела таким образом застать врасплох ярла Виннесона, библиотекаря, и кое о чём его расспросить.

Принцесса говорила отрывисто, сбивчиво, оглядываясь то на стеллажи, заполненные книгами, то на столик, освещённый магическим шаром, заключённым в лампу. На нём уже лежали три толстенные книги, раскрытые на страницах с картами и магическими иллюстрациями, которые менялись, если текст устаревал и больше не соответствовал действительности.

– Как только Рагнар женится, я уеду, – произнесла Софи, и её пухлые губы дрогнули в почти детской обиде. – Должна буду ехать. Навсегда.

– Мне очень жаль, ваше высочество, – искренне произнесла я, чувствуя себя неловко и одновременно прекрасно понимая девочку-принцессу, которой пришлось труднее многих.

Братья гораздо старше её и вряд ли готовы слушать исповедь о переживаниях подростка, когда вокруг заговоры и предатели. Да если бы даже они захотели, то вряд ли поняли бы, что так смущает Софи, вынужденную уехать на чужбину, чтобы стать залогом мира и гарантом торговли между двумя королевствами. Ирония в том, что оба выбирают себе жён по сердцу, а у девочки нет ни матери, ни старшей сестры, которая могла бы её выслушать и найти слова утешения.