Она появилась на пороге в половинеодиннадцатого и, протягивая хорошенький, элегантный бумажник, защебетала:

– Надо же, как глупо получилось, браласвои перчатки и случайно прихватила Нинин кошелек, ты проверь, там все наместе?

Никита глянул внутрь и изумился до крайности –сто долларов лежали нетронутые.

– Слышь, Пончик, – попросилаВера, – налей рюмашку, плохо мне.

Кит окинул девушку взглядом. Тощее телосотрясала дрожь, губы посерели, а глаза совершенно провалились внутрь черепа…Вере и впрямь было не слишком хорошо.

Вздохнув, Никита сходил в кабинет и вынесстакан водки. Зайцева одним глотком опрокинула емкость, отказалась отбутерброда с колбасой и, рухнув на стул в передней, принялась жаловаться нажизнь. Никита с трудом улавливал мысль в потоке полусвязных слов. Проклинаясебя за жалостливость, скрипач попытался выставить назойливую гостью за дверь,но та, рыдая, причитала:

– Сил нет, не дойду, оставь тутпереночевать, тихонечко в углу, прямо на полу лягу, ну Никиточка!

Парень пришел в полный ужас, представив, чтоскажет ему вернувшаяся домой Нина, и полез за деньгами.

– На, только убирайся.

Вера посмотрела на бумажку и с чувствомпроизнесла:

– Ну и гад ты, Пончик! У самого денегкуры не клюют, а у меня сто баксов назад затребовал!

– Воровка! – не удержалсяскрипач. – Пошла вон отсюда и не смей больше никогда приходить.

– Эх ты, – ныла Вера, – денегпожалел, бумажек вшивых, а я, между прочим, когда ты сто долларешниковзатребовал, человека ограбила.

В ее голове все перевернулось невероятнымобразом, Зайцевой и впрямь казалось, будто она сделала героический поступок,принеся деньги.

– Ограбила? – испугался Никита,отступая назад. – Кого?

Дурацкий вопрос, и задавал он его риторически,не ожидая ответа, но Верка неожиданно ухмыльнулась:

– Антона!

– Антона?!

– Угу, – кивнула бывшаяодноклассница, – он пришел ко мне вечером, довольный такой и баксыпоказывает, папахен дал. Ну а мне как раз тебе кошелек возвращать, вот иотняла!

– Как отняла? – чувствуя, что у негоначинает кружиться голова, поинтересовался Никита.

– Просто, – пожала плечамиЗайцева, – набросала в водку клофелин и угостила, он задрых, а я денежкивытащила, и к тебе бегом. Цени меня, всегда выручу. А вот ты помочь не хочешь,ну оставь переночевать, ноги не держат.

– Ну уж нет, – озверел Никита ипинками вытолкал одноклассницу за дверь, – хватит, надоела. Имей в виду,еще раз сунешься, милицию вызову, катись отсюда.

Вера заскулила, словно побитая собачка, но всердце бывшего одноклассника не было места жалости. Он захлопнул железную дверьи с тяжелым сердцем отправился играть экзерсисы.

И вот теперь его мучает совесть. Может, оставьон тогда ее у себя, она оказалась бы сейчас жива…

– Она пришла в пол-одиннадцатого?

Парень кивнул.

– Пьяная?

– Как всегда, впрочем, я не разбираю,когда она под дурью, а когда водкой напилась. Плохо ей было, это точно.

Я молча теребила красивый плед, лежащий надиване. Интересная картина вырисовывается. Вера подсыпает в бутылку клофелин иедет к Никите. Наверное, еще сохранила остатки человеческого облика или ивпрямь испугалась милиции. Если у нее в кармане или в квартире найдут героин,запросто можно срок огрести. Значит, она вернула деньги и поехала домой. ААнтон преспокойненько в это время спал на диване. Следовательно, кто-то другойхладнокровно убил девушку в присутствии одурманенного парня, а потом испачкалтого кровью Зайцевой и вложил в руки нож. Вот почему Антон никак не мог прийтив себя, и вот почему он, как заведенный, уверяет, будто никого не трогал… Ктоже, а главное, почему убрал Зайцеву? Неужели таинственный мужик,прикидывавшийся работником телефонной станции, и есть преступник? Но тогдавыходит, что на самом деле он пытался прирезать меня или Катю, а может, Юлю? Зачто? Мы абсолютно безвредны, словно бабочки махаон. Может, какой родственникумершего больного решил мстить хирургу? Но зачем пытаться узнавать адрес потелефону, достаточно поинтересоваться в больнице, Катюшины координаты несекрет…

Чувствуя, что голова начинает идти кругом, ядовольно резко переменила тему:

– Никогда не слышал имя – Ксения Федина?

Никита хмыкнул:

– Как же! Только лучше у Нины спросите,как ее подружка тут скандал закатила, а я обещал молчать! Честное слово давал!

Удивленная такой реакцией, я крикнула:

– Нина, подойдите сюда, пожалуйста!

Дверь растворилась, и мадам вплыла в комнату,следом за ней ворвался одуряющий запах отвратительных духов «Рондо».

Дама подбоченилась и весьма капризно пропела:

– В чем дело? Только на одну минуту, яжутко тороплюсь!

Интересно, куда это? Небось на массаж или всолярий, но придется наглой вертихвостке изменить планы.

– Меня интересует ваша подруга КсенияФедина.

– Не знаю такую, – недовольнофыркнула дама.

– Надо же, а ваш пасынок утверждает,будто вышеназванная особа приходила сюда и даже закатывала скандал.

Нина метнула на Никиту разъяренный взгляд.Парень мигом съежился и пробормотал:

– Ну я пошел, поговорите наедине…

– Никита ошибся, – как ни в чем небывало ответила врунья, – ослышался, наверное.

Вот это она зря, у скрипачей, как правило, сушами полный порядок, хотя бытовой слух и музыкальный – разные вещи.

– Хорошо, – согласилась я, –только в агентстве «Лаура» тоже припоминают, что вы дружили с Фединой.

Краски разом покинули лицо красавицы. Изсмуглого оно стало землисто-серым.

– Кто вы? – прошептала дама, мигомпревращаясь в маленькую, глуповатую девчонку.

– Сотрудник милиции, майор РомановаЕвлампия Андреевна.

– Только не говорите мужу иНиките, – залепетала Нина, – умоляю, хотите денег? Тысячу долларов?

Я покачала головой.

– Мало? Тогда две?

– Мне не нужны деньги.

– А что, что вам нужно? – приняласьзаламывать руки Нина. – Пришли разбить мою жизнь? Доложить мужу?