Павел кивнул.

– Ну и зачем они тебе тогда? Кто-нибудьнакостыляет по шее и отнимет. А если сейчас вернешь мне пропажу, получишьденьги.

– Тысячу рублей, – мгновеннопереориентировался мальчишка.

– Вынимай часы.

Павлик скрылся, потом вновь высунулся ипоказал довольно вульгарный золотой «будильник». На оборотной стороне быливыгравированы буквы В.С. Наверное, этот дорогой, но абсолютно не интеллигентныйприбор для определения времени кто-то подарил Вячеславу Сергеевичу, а тотпередал сыну.

Павлик выдернул у меня из рук часы:

– Деньги давай!

– Понимаешь, такой суммы с собой сейчаснет, привезу завтра.

Мальчишка рассмеялся:

– Ишь, какая хитрая! Вот принесешь тысячуи получишь!

– Послушай, – возмутилась я, –между прочим, часы не твои.

– А где на них написано, что твои?

– Вот видишь буквочки В.С.? Это ВячеславСлавин.

– Может, Владимир Семенов? – ерничалПавлик. – Нет уж, тетенька, хотите купить за тысячу? Давайте деньги. Нет?До свидания.

– Погоди, сейчас съезжу домой и вернусь.Ты никуда не уйдешь?

– Неа, – пробормотал мальчишка изахлопнул окно.

– А где мои триста рублей? – ожиладевочка. Я сунула ей бумажки и пошла в сторону электрички.

На этот раз во дворе стоял не серебристый«Мерседес», а черный роскошный «БМВ». Очевидно, Гарик менял машины под цветкостюма.

На веранде громоздился огромный торт,невероятный букет – роз сорок, не меньше, но ни детей, ни животных, ни ИгоряСерафимовича не было. Впрочем, не было ни Романа, ни Лени, на скамеечке курилнезнакомый парень с приятным добрым лицом.

Я толкнула дверь в гостиную. Возле стола,заваленного видеокассетами, прыгали Лиза, Костя и Кирюшка. Услышав скрип, ониглянули в мою сторону.

– Вот она, – заорал Кирилл, –вернулась!

Гарик, рассматривавший книги на полках,мгновенно повернулся, и я уставилась в лицо… Вениамина Михайловича, наглогоантрепренера, предлагавшего мне роль в телесериале.

– Ага, голубушка, – улыбнулсяон, – думала, скроешься? Ан нет!

– Как вы меня нашли?

– Очень просто, – веселился ВениаминМихайлович, – знаешь, сколько женщин с потрясающим именем Евлампияпрописано в Москве?

Я безнадежно села на стул. В январе этого годаВолодя Костин помог мне получить новый паспорт, я официально стала Евлампией,окончательно похоронив Ефросинью. И хотя кое-кто из старых знакомых удивляется,в моих документах стоит теперь Евлампия Андреевна Романова.

– Ну и сколько?

– Двадцать одна, – радостноухмылялся администратор.

– И что, всех объехал?

– Душенька, – пропел ВениаминМихайлович, – двадцать из списка справили семидесятилетие, ты одна,голубушка.

– Про Алябьево кто сказал? –буркнула я, судорожно соображая, как от него побыстрей избавиться.

– Да, голуба, квартирка твоя закрыта, новот такая милая старушка с нижнего этажа, приветливая бабуся, адресок вАлябьеве и дала вместе с телефончиком. Ну, а твои брат с сестрой сказали, чтопосле шести прибудешь.

– Кто сказал?

– Мы, – пискнула Лиза. –Вениамин Михайлович так интересно представился, сказал, что хочет снимать тебяв телесериале, а потом спросил, где мама?

– Тут я и отвечаю, – перебилКирюшка, – наша мама в Америке, а Лампа нам старшая сестра, молодая еще,тридцати нет.

Я только хлопала глазами. Кирюша с жаромпродолжал:

– В кино-то только юных снимают, старухине нужны.

Вениамин Михайлович расхохотался и щелкнулКирку по затылку.

– Ну ты пройда, нам как раз нужна дамаэлегантного возраста.

– Какого? – не понялаЛизавета. – Почему элегантного?

Антрепренер вновь забулькал, судя по всему, унего было превосходное настроение.

– Вот, посмотри, привез кассеты, тут вся,так сказать, наша продукция. Вечером с ребятами и посмотришь.

– Брюс Уиллис тоже в вашемагентстве? – хмыкнула я, выуживая упаковку, на которой пламенела надпись«Крепкий орешек».

– Эта случайно попала, давай выброшу…

– Не надо, – испугалсяКирюшка, – я люблю Брюса.

– Говно, – поморщился ВениаминМихайлович, – ни рожи, ни кожи, у нас бы он не пробился.

Я глубоко вздохнула: ничего, Уиллису и вГолливуде неплохо.

– Это сценарий, – шлепнул Вениаминна стол довольно толстую папку, – впрочем, весь можешь не читать, тутсверху краткое содержание сериала. И учти, я уже газетам отмашку дал: одну изглавных ролей исполнит начинающая актриса, будущая звезда Евлампия Романова,вот! И он жестом фокусника развернул еженедельник «Новости теле– и киноэкрана».

Я уставилась в текст: «Студия «Кадр» совместнос агентством «Рашен стар» приступает к съемкам нового сериала по книгампопулярного писателя-детективщика Оноре Волкова. В главной роли выступитобожаемая и любимая всеми Вера Глаголева. Зрителей ждут сюрпризы. СоперницуГлаголевой – Алевтину будет исполнять пока никому не известная, носуперталантливая Евлампия Романова. Руководитель «Рашен стар» Веня Селезневотказался подробно представить нам дебютантку.

«Понимаете, – хитрил он, – в жизнивсегда есть место для тайны. Пусть наше новое открытие скрывает дымканеизвестности».

Вашему покорному слуге не удалось ничегоузнать, кроме того, что Евлампия – музыкант, арфистка, успешно концертирующаяза рубежом. К сожалению, сейчас в нашем музыкальном мире сложилась такаянездоровая обстановка, когда ведущие исполнители, чтобы не прозябать, должныэмигрировать за рубеж. Евлампия выступала на лучших сценах Европы, но москвичи,увы и ах, с ней незнакомы. Впрочем, секретарша немногословного Вени шепнуламне, что господин Селезнев познакомился с будущей Алевтиной в Париже. Ждитеновостей. Епифан Киношный».

Я уставилась на Вениамина.

– Ну как, впечатляет? – ухмыльнулсятот.