– Что-то нарушила?

– Нет, – улыбнулся постовой, –просто поприветствовать, ваш муж ведь просил…

– Чего случилось, командир? –крикнул Веня.

Сержант перевел взгляд на «БМВ».

– А, так вы опять вместе…

Веня вышел из автомобиля:

– Слышь, служба, отпусти ее, она толькоучится, на вот, возьми.

Парень поглядел на зеленую бумажку, потом наВеню, потом снова на бумажку.

– Вы-то тут при чем?

– Это моя жена, – не моргнув глазом,сообщил антрепренер, – едет на раздолбайке, а я сзади страхую.

Постовой сунул доллары в крагу и велел:

– Садитесь в машину, я без претензий.

– Ну и ладушки, – обрадовалсяВеня, – понимаю, что мы подозрительно выглядим, будь, мил человек, другом,передай дальше своим, чтобы не тормозили, а?

И он, дав парню еще одну ассигнацию, пошел в«БМВ».

Милиционер прищурился.

– Вроде у вас вчера был другой муж, на«шестисотом», или я путаю чего?

Я вздохнула:

– Все верно, вчера был «Мерседес», асегодня «БМВ», видишь ли, я калахарка.

– Кто?

– Ну есть такая малая народность,калахары, нас всего-то на свете двадцать человек осталось, а из них только триженщины. Вот президент Путин и издал указ.

– Какой?

– У каждой калахарки обязательно должнобыть по пять мужей, у меня еще есть джип, «Фольксваген» и «Форд»…

– Ага, – кивнул растерянно паренек икинулся к стеклянному домику рассказывать напарнику о ненормальной бабе,разъезжающей в насквозь ржавой «копейке» в сопровождении элитных автомобилей.

В «Макдоналдсе» Веня мигом договорился собслугой. Чего-чего, а таланта заставлять других людей делать то, что он хочет,у антрепренера было в избытке. На задний дворик притащили красивый зонт,заставили столик фирменными стаканами, пакетами и кулечками.

Рейчел и Рамик получили по гамбургеру, Муля иАда лакомились жареной картошкой, дети уничтожали «чиккен магнагеттс». Мневсунули на колени довольно сопевших Аду и Мулю, а остальных псов сгруппировалиу ног.

– Ну при чем тут собаки? –безнадежно сопротивлялась я.

Парень с добрым лицом вытащил из черногочемоданчика несколько фотоаппаратов. За все время он не произнес ни слова.

– Так, – удовлетворенно крякнулВеня, – это круто, лихая фенька. Теперь последние штришки.

Быстрым, ловким жестом он взлохматил моикороткие волосы.

– Зачем? – дернулась я.

– Молчать, – приказал Веня, –голову чуть левее, улыбочка! Да не разевай пасть, вместо рта яма на снимкеполучится, улыбайся, не разжимая губ. Веселей, огонь в глазах! Прижми собак кгруди. Мулечка, Адочка, ну-ка, киски, улыбайтесь!

Вы не поверите, но мопсихи растянуликоричневые губы и придали лицу, то есть морде, самое радостное выражение.

– Супер, – взвизгнул Веня, –давай, Лешка, дубль второй!

Парень защелкал затвором.

– Это ловко, это четко, – потиралруки Вениамин, – это то, что надо! Завтра вся Москва тащиться будет, о,какая фенька!

Старательно изображая неземную радость, яслегка скосила глаза в сторону и попыталась увидеть ситуацию в целом. Услужебного входа столпились, побросав других клиентов, сотрудники«Макдоналдса». Кирюша, Лиза и Костя откусывали сразу от двух гамбургеров. Муляи Ада старательно улыбались у меня под мышками. Рамик, державший в зубахбиг-мак, положил голову мне на колени, и тоненькая струйка кетчупа стекала понавсегда испорченной светло-бежевой брючине. Рейчел в той же позе застыла сдругой стороны, только в пасти у нее находился «филе о фиш». Нашастаффордшириха, если имеется выбор, безусловно, схватит рыбу, наверное, в родуу нее были крокодилы.

– Отлично, – веселилсяантрепренер, – мужья, любовники и дети всем надоели. У актрис вечноменяются спутники жизни, это не оригинально, а тут! Арфистка с собаками, датакого никогда не бывало, ни у кого!

Я тяжело вздохнула. Точно подмечено. Дама,которая живет в Париже, выступает на лучших сценах Европы, ездит в «Макдоналдс»поужинать со сворой разнокалиберных псов! Да уж, титул «городская сумасшедшая»прилипнет ко мне навсегда.

– Эй, улыбайся, – крикнулВеня, – правую ногу чуть вперед, слегка повернись, живей!

Я покорно выполнила команду и неожиданно длясамой себя спросила:

– Слышь, Веня, а что тебя на мнезаклинило, кругом столько актрис!

Вениамин Михайлович взял чизбургер, куснул исморщился:

– Холестерин в чистом виде, ну и дрянь!Понимаешь, голуба, до сих пор все только выклянчивали рольки, а ты меня послалаи вообще ничего не хочешь. Так?

– Так.

– А меня жутко заводит, ежели дамасопротивляется. Как это, я решил, а она против. Нет уж, обязательно настою насвоем, психофизиология у меня такая.

– Смотри, провалится сериал из-за твоейпсихофизиологии, – фыркнула я.

– Наш народ все сожрет и некашлянет, – спокойно пояснил Веня, – я после «Просто Мария»сомневаться перестал. Хочешь рецепт лучшего сериала? Полкило стрельбы, тристаграммов секса, двести – розовых соплей и парочка актеров, о личной жизникоторых приятно поболтать, чем чуднее, тем лучше. На первое место в рейтингевзлетит. А ты, голуба, проснешься знаменитой, ну поверь мне, звук медных трубзавораживает.

– Прямо-таки знаменитой, – буркнулая.

– Костя Эрнст с ОРТ сказал гениальнуюфразу, – хихикнул Веня, – если в пиковое время каждый день показыватьпо телику в течение десяти минут одну и ту же обезьяну, то через неделю народна улицах начнет узнавать мартышку и будет просить у нее автограф. Усекла? Атеперь хватит трепаться, раньше начали, раньше закончим. Вперед, улыбку наморду!

Я вздохнула и оскалилась в объектив.

Утром, положив ровно тысячу рублей в сумочку,я стучала в окошко барака:

– Эй, Павлик, выгляни!

Но ответа не последовало.

– Павлуша, высунься…

Створки распахнулись, и высунулась баба спомятым лицом и торчащими дыбом сальными прядями.

– Тебе чего надоть?