— Софи, Софи, спрячь меня, спрячь, — лихорадочно зашепталаЮля, грудью устремляясь куда-то, а остальными частями пятясь на меня.

Лишь после этого поняла я, что напугана Юля предельно.

— Что случилось? — спросила я, на всякий случай прикрывая еесобой от прохожего — мужчины двухметрового роста.

Однако Юля боялась не этого гиганта. Она испуганнооглядывалась, и я вдруг заметила, что в руках у нее стрела. Та стрела, которуюРоза жевала и которую я отобрала у Маруси и спрятала…

Да никуда я ее не спрятала, а бросила в прихожей возлезеркала…

Да-да, я забыла про нее, и вот теперь эта стрела в руках уЮли. Как она оказалась у нее?

— Юля, — спросила я, — где ты взяла эту стрелу?

Бедняжка задрожала.

— Этой стрелой только что едва не убили меня, — призналасьона.

Я не стала допытываться, при каких обстоятельствах этопроизошло, поскольку важно было другое.

Сейчас меня больше интересовала шляпка.

— Юля, — воскликнула я, — в какой шляпке была ты позавчера?

— Ты что, не видишь? — рассердилась Юля. — Я в модном салонесделала дорогую стрижку.

Стрижка действительно хороша.

— И теперь я должна прикрыть ее шляпкой? — возмущенноспросила Юля и пояснила:

— Недели две шляпок вообще не ношу.

Аргумент был весомый, однако вопросы у меня не отпали.

— Ты куда бежишь? — спросила я, отбирая у Юли стрелу.

— Домой, конечно. При таких обстоятельствах было бы глупоразгуливать по улицам.

— Правильно, — одобрила я, — пошли, напоишь меня кофе.

* * *

Пока Юля на кухне готовила кофе, я, озаренная догадкой,отправилась к ее гардеробу. Битый час я придирчиво осматривала все ее шляпки.Их было немало, одна кошмарней другой. Удивляюсь, каким образом Юля достигаетсвоего шарма. Все порознь у нее ужасно, а соберется вместе — и просто блеск.

— Слушай, кофе уже остыл, — рассердилась уставшая ждать Юля.— Долго ты еще будешь копаться в моем добре?

Я как раз взяла в руки вишневую шляпку в стиле тридцатыхгодов. Шляпка сама по себе недурна, но больше подходит мне, чем хозяйке.

Я повернулась к Юле, собираясь поделиться здравой мыслью, ноЮля, изменившись в лице, вырвала из моих рук шляпку и закричала:

— Какой болван испортил ее?

— Только не я, — учитывая вспыльчивость Юли, решилаоправдаться я.

— Ясно, что не ты. Боже, какая дырка!

Я пригляделась и поняла, что нашла то, что искала.

Кто-то прострелил шляпку Юли. Думаю, тот же, кто прострелилвсе остальные шляпки, не исключая Марусиной.

— Быстро говори: когда ты в последний раз надевала ее? —спросила я.

— Господи, да в прошлом году, — закатывая глаза, призналасьЮля. — Но откуда же дырка? Неужели прожрала моль?

— Успокойся и сядь, — приказала я. — Шляпку прострелили.

Юля схватилась за сердце, рухнула в кресло и дрожащимголосом спросила:

— Кто?

— Думаю, тот же, кто сегодня стрелял в тебя из арбалета.Шляпку он прострелил позавчера.

— Но зачем? — изумилась Юля.

Вполне резонно, должна заметить, изумилась.

— Понятия не имею, — ответила я.

— Это странно, взять и прострелить мою шляпку.

Добро бы она была на моей голове, а так… Что за баловство?

— Поживем — узнаем.

Юля побледнела:

— Если поживем.

Бедняжка вскочила с кресла и заметалась по комнате,приговаривая:

— Боже мой, боже. Кому я дорогу перешла? Что теперь со мнойбудет?

Зная крутой нрав Юли, я не решалась в ее переживаниявстревать. Того и гляди полетит в меня из-под ее шальной руки какой-нибудьтяжелый предмет.

— Это Ряшкин виноват! — наконец сделала вывод Юля. — Вечнобабы вьются вокруг него — подлые соперницы. Какая-нибудь стерва меня и хочетубить!

Заметив, что она остыла, я поняла, что теперь можно ипотихоньку уйти.

— Не надо нервничать, — посоветовала я. — Тебе уже ничего негрозит. Судя по всему, ты заразилась известной уже заразой.

— Заразой? От кого?

— От Маруси. Она же тебе рассказывала про шляпку и стрелу?

— Да, но я подумала, что все это розыгрыш. Однако странно.Кому это нужно?

— Есть у меня одна мысль, — призналась я, — но не стану покаее разглашать. Оставайся дома, а я пошла.

У меня еще масса дел.

Юля испугалась:

— А как же я?

— Тебе уже ничего не грозит, — еще раз успокоила я бедняжку.

Знала бы, как заблуждаюсь, вела бы себя по-другому. Вместотого чтобы шляться по магазинам, я занялась бы этим делом вплотную и докопаласьбы до истины. Но я повела себя легкомысленно, недооценивая анонимного врага.

Как вы уже догадались, на этом история не закончилась. Наследующее утро Юля позвонила и с ужасом сообщила, что у нее все точь-в-точь каку Ларисы.

— Что у тебя как у Ларисы? — испугалась я, думая, что Пупсопять лежит под вешалкой.

— Картина упала!

— Но у тебя же нет картины! — изумилась я.

— Ты ли мне это говоришь? — в свою очередь изумилась Юля. —Не верю своим ушам.

Я рассердилась:

— При чем здесь твои уши? И что я такого сказала, чтобыэтому не верить?

— Ну как же, — рассердилась и Юля. — Сама присылаешь мне вподарок картину и сама же утверждаешь, что у меня ее нет.

— Картину?! Я должна это видеть своими глазами! — закричалая и помчалась к бабе Рае.

Она усиленно занималась воспитанием Саньки, прямо и косвенновнушая ему, что я настоящая макитра. От моего гнева бабу Раю спасало только то,что я не знала истинного смысла этого слова и никак не могла понять, что это —похвала или ругательство. Я даже не знала, как, это слово пишется: через"о" или через "а".

Слава богу, Санька бабу Раю не слушал, а, высунув язык,всеми силами пытался разорвать дорогой эспандер Евгения. Эспандер неподдавался, что лишь укрепляло Саньку в его намерениях.