– Женечка, я не понимаю, о чем ты?

Евгения Генриховна продолжала смотреть на Боброва, и Наташеподумалось, что сейчас он вскочит и убежит из столовой. Но вместо него вскочилас места его жена.

– Нет, это невыносимо, совершенно невыносимо! –вскрикнула Алла Дмитриевна и быстрыми шагами вышла из столовой. По коврунегромко простучали каблуки и затихли в отдалении.

– Женя, извини, – нарушил молчание ИгорьСергеевич. – Она не в себе после вчерашнего.

Евгения Генриховна, не взглянув на брата, молча кивнула ипродолжила пить кофе.

– Мамочка, – раздался у Наташи под боком голосТимоши, – я еще тостов хочу.

– Сейчас, маленький, сейчас! – закудахтала ОльгаСтепановна и убежала на кухню.

– Мама, я сейчас хочу, – ныл Тим. – Дай мнетвой кусочек.

Наташа попыталась что-то объяснить сыну, но не преуспела.

– Господи, да успокойте же своего ребенка! – невыдержала Евгения Генриховна. – Невозможно завтракать.

Эдик тут же взвился:

– Не своего ребенка, мама, а нашего!

Пораженная Наташа взглянула на мужа. Тот рассерженно смотрелна мать, готовясь сказать что-то нелицеприятное, и почему-то напомнил ейвиденного недавно по телевизору суслика, готового к нападению на другогосуслика – захватчика территории. От столь неожиданного сходства Наташа чуть нерасхохоталась в голос, но вовремя удержалась и встала из-за стола.

– Эдя, Евгения Генриховна права, – спокойнозаметила она, и Эдик тут же замолчал. – Тима ведет себя сегоднянепозволительно. Я его уведу. Выйди из-за стола, – обратилась она к сыну.Малыш попытался что-то сказать, но Наташа, не повышая голоса, повторила: –Выйди из-за стола. Ты наказан. – И мальчик безропотно подчинился.

Наташа вывела Тима за руку из столовой и услышала, как заспиной Ольга Степановна что-то недоуменно говорит про тосты.

Бабкин только что побеседовал с пожилым опером, отнесшимся кнему крайне недружелюбно, и теперь отправился в парк, чтобы обдумыватьситуацию. Мужика он понимал хорошо: когда тебе в категорической формеприказывают делиться информацией с каким-то хреном с бугра, не имеющим никакогоотношения к конторе, и ты прекрасно понимаешь, что в случае чего будешькрайним, то тут уж не до дружелюбия. Но то, что ему требовалось, Бабкинвыяснил.

У самого Затравы, разумеется, было алиби. Сергей оченьудивился бы, если бы этим самым алиби Затрава не потрудился себя обеспечить.Представив, как шеф небольшой, но очень агрессивной конторы крадется поособняку Гольц, чтобы придушить чернявую уборщицу, Бабкин хмыкнул. Это было быхорошо для дешевого голливудского боевика, не более. В жизни такого не бывает.

В беседе со следователем Степан Затрава недвусмысленно далпонять, что госпожа Гольц сама пристукнула собственную уборщицу, чтобы такимнехитрым способом свалить вину на него, Затраву. Опер, пересказывая содержаниеразговора, хмуро заметил:

– Паяц он какой-то, а не мужик. Правда, пронырливый,сволочь. На кота похож.

На кого похож Степан Затрава, Бабкин уже знал. Он чуть несказал оперу, что паяцы не сколачивают такое состояние к сорока пяти годам, ноудержался. А вот что-то кошачье во внешности «персонажа» и впрямь было.

– По ножницам и по веревке ничего нет, – продолжалопер. – Да тухлое дело, чего там говорить! Хотя… тебе-то за работу хотьденьги платят, вот и флаг тебе в руки.

Бабкин прекрасно понимал собеседника. Да, Сергею платилиденьги, а ему… Зарплата опера за месяц куда меньше обещанной Бабкину суммы. Нотут уж Сергей ничего поделать не мог, да и не собирался. Подстелив заботливоприпасенный пакетик на лавочку в уютном уголке парка, как приучил его делатьМакар, детектив уселся и стал размышлять.

В фирме Затравы работало около сорока человек. На первыйвзгляд это было очень много. Но Бабкин понимал: хозяин вовсе не держит у себяштат из полусотни бойцов, каждый из которых способен убивать конкурентовбечевкой, заточкой или листом ватмана. Нет, большинство его работников быливполне законопослушными, мирными людьми.

«Если Затрава нашел исполнителя заказа на стороне, нам нанего никогда не выйти, – нахмурился Сергей. – А если говорить совсемточно, то не нам, а мне. Макар-то шастает по бескрайним просторам нашей родиныи занимается своим делом». Он раздраженно побарабанил пальцами по мягкойкоричневой папке с бумагами по убийству. «С другой стороны, такие люди, какпронырливый Затрава, предпочитают обычно для каждой цели держать своихисполнителей. Многофункциональных. Их, в крайнем случае, убирать значительнолегче, чем почти неизвестного чувака со стороны. А мне гораздо проще техисполнителей искать».

Сергей внимательно просмотрел досье на всех людей СтепанаЗатравы и убедился, что круг его поисков не просто сузился, а очень сузился. Изчетырех десятков человек на роль киллера подходили только несколько. К тому же,кроме доблестных правоохранительных органов, у сыщика были и другие источники –Бабкин называл их «консервами», – и вот эти самые «консервы» сейчас оченьпригодились. Итак, Авдеев Виктор, тридцати двух лет, по национальности –украинец, спортсмен – стрельба по мишени… Замечательно, конечно, но в нашемслучае совершенно не подходит. И даже не потому, что Илона Ветрова не быламишенью, а потому, что Авдеев Виктор две недели назад улетел на историческуюродину и пока еще пребывал там, если верить источнику. А вот Олег ЕрофеевичБотвинник последние полгода находился в Санкт-Петербурге.

Глядя на фотографию господина Ботвинника, Бабкин покачалголовой. Внешность у того была самая что ни на есть подходящая. ЧезареЛомброзо, увидев Олега Ерофеевича, радостно потер бы руки и немедленноиспользовал бы его данные для своей теории. Низкий лоб, глубоко посаженныеглаза, крупный нос, к тому же перебитый в юности… Илона Ветрова могла самаумереть, просто от разрыва сердца, увидев такой «персонаж».

Бабкин покрутил фотографию в руках и с сожалением отложил впапку. Ботвинник был главой информационного центра Затравы, собирал со своейкомандой данные на всех тех, кто попадал в поле зрения босса, анализировал их изаодно предлагал свои прогнозы для той или иной ситуации. Интеллект уБотвинника был такой, что Чезаре Ломброзо мог бы только плакать горючимислезами. Скажем, от зависти. «Красавца» не раз пытались у Затравы сманить, ноБотвиннику было хорошо на своем месте, и он никуда с него уходить не хотел. Илине мог, подумал Бабкин. Но в данный момент это непринципиально. Принципиальното, что господин Ботвинник, несмотря на внешность, больше подходящую антигероюв голливудском триллере, убийства не совершал. Во всяком случае сам, лично,точно не совершал.

То же и с Козловым Алексеем Алексеевичем. Неприметный такоймужичонка, правая рука Затравы, по образованию экономист… Что он тамзаканчивал? Бабкин заглянул в папку и, увидев, что заканчивал АлексейАлексеевич, присвистнул. Задумался. «А говорят, что наши мозги получают убуржуев образование и у них же, буржуев, его и применяют. А вот и нет! У нас, унас решил применить свои мозги Алексей Алексеевич Козлов. Ладно, черт с ним,смотрим дальше…»