близко друг к другу, что можем разделить дыхание на двоих?

— Отомри, — ласково улыбнулся Ян и первым сделал шаг назад, отстраняясь. — Я и не ждал, что ты ответишь.

От снега его волосы стали почти белыми. Я едва сдержалась, чтобы не смахнуть снежинки рукой.

— Никто не должен пострадать, — снова сказала я, хоть он и не просил повторить.

— Да, ты уже говорила, и я понял, — Ян на секунду зажмурился, потом часто поморгал, но мир, где его бросили — нелепо и почти без причины — сморгнуть не смог. — Но хоть до метро я тебя провожу?

— Конечно.

Спустившись по ступеням и обойдя новогоднюю елку, выставленную на небольшой площади перед главным корпусом, пеструю и нарядную, мы выскользнули в маленькую больничную калитку.

Оставив многое позади.

— Бабка со стороны отца говорила, что люди, рожденные в полярный день, всегда несчастливые, — вдруг поделилась я. — Видимо, не врала.

— А по-моему такие рассуждения — полная ерунда, — язвительно отозвался Ян. — Мы — результат наших выборов, и никакой гном меня в этом не разубедит. Я выбираю свой мир, а не он меня.

Его уверенность подкупала, но я видела и слышала слишком много, чтобы игнорировать опасность и делать вид, будто ее вовсе нет.

— Он не мой.

— Лестно, что ты решила держать траур по нашим отношениям, Лисенок, — усмехнулся Ян. — Хоть они и длились всего ничего.

— Начну грустить, если попросишь, — пообещала я. — Могу даже погоревать.

— Долго?

— Вечность и капельку. Всегда.

— Такой вариант меня, пожалуй, устроит.

Я не была уверена, что выполню обещание — ведь жизнь та еще любительница подкидывать сюрпризы и неожиданности — но все равно захотела так сказать.

Сотворить последнее приятное воспоминание.

Хотя, конечно, не самое последнее.

— Возможно, нам понадобится твоя помощь с петлей, — произнесла я, повторив слова Чернова. — Мы оба заварили эту кашу, и есть ее тоже придется вместе.

— Кулинарные изыски — моя тема, — согласился Ян, пропуская меня вперед на эскалаторе. — Прямо сейчас и начнем?

— Завтра, — покачала головой я. — Чернову нужно все подготовить. А пока домой.

— Может, и мне с тобой?

Я пожалела, что не позвала его в гости раньше — не напоила кофе по-турецки, не познакомила с теткой, не представила на суд Кощею.

— Ян.

— Да, ты права, не стоит, — примирительно развел руками он, а потом привлек меня к себе и крепко обнял.

Самым правильным было сразу отстраниться, но я не смогла: вместо того обвила Яна руками, обнимая в ответ. Так, как никогда не обнимала прежде.

Мы постояли, прижавшись друг к другу, долгую секунду, а потом, смущенные, разошлись на безопасное расстояние двух шагов.

Кажется, работать вместе, чтобы разорвать петлю, будет не так просто, как казалось. И держать себя в руках тоже.

— Осторожней!

Крик Яна обрушился на меня одновременно с ударом в правое плечо. Отчаянно торопясь к прибывающему поезду, кто-то налетел на меня, едва не вытолкнув на пути. Качнувшись словно неваляшка, я тяжело присела на колено, но каким-то чудом не рухнула с платформы вниз, навстречу рельсам и темноте.

Быстрым движением Ян стряхнул с меня нарушителя и помог подняться на ноги. Мы переглянулись в недоумении и ужасе.

— Что случилось? — ошеломленно спросил Ян. — И где этот?..

Налетевший на меня человек — под огромным шарфом, шубой и лыжной черной шапочкой я не успела разобрать, мужчина то или женщина — скрылся. Ян попытался догнать его, но не смог и через пару минут вернулся ни с чем.

Я как раз убеждала дежурного по станции и обеспокоенных пассажиров, столпившихся вокруг, что не пострадала и совсем не хочу ехать в ближайшую травму провериться.

— Смешался с толпой и сбежал, — сокрушенно признался Ян. — Кривоногий, неуклюжий…

Владимиров выпрямился и достал смартфон, но так никому и не написал. Я не могла прочитать его мысли, но знала, что мы думаем об одном и том же.

Вдруг толчок был не просто несчастным случаем? Если он — часть плана могущественной судьбы и очередная попытка развести нас?

— Напишу Чернову, — сказала я. — Похоже, петлей придется заняться быстрее, чем хотелось.

— Какой же я идиот, — выслушав путаный рассказ о произошедшем Чернов нервно заходил по пустому выставочному залу.

Мы договорились встретиться в музее и еще раз осмотреть на злосчастную картину, с которой все и началось.

— С этим не поспоришь, — хмыкнул Ян.

Я едва сдержалась, чтобы не толкнуть его локтем в бок. Но, вспомнив, чем закончился наш контакт в прошлый раз, передумала, позволив себе только короткую улыбку и весьма красноречивый взгляд.

— Есть хорошая новость и плохая. С какой начать? — вероятно, ни одна из предложенных новостей Ивану не нравилась.

И нам они тоже не понравятся.

— С хорошей, — сказали мы с Яном почти одновременно.

— Я ошибся, и судьба не пытается вас убить напрямую, — не прекращая движения, нахмурился Чернов. — Вероятно, ее цель — развести по разные стороны и немного напугать. Остальное — чья-то инициатива.

Мы с Яном переглянулись.

— Звучит не так уж безнадежно, — задумчиво пробормотал он.

— Как посмотреть, — пожала плечами я, стараясь не замечать дикой надежды, вспыхнувшей во взгляде Владимирова. — С хорошей новостью разобрались. В чем плохая?

Чернов остановился напротив нас, сложил руки на груди и сочувственно вздохнул:

— Кто-то все же хочет вас убить, и этот кто-то, вероятно, человек. Не совсем умный и, определенно, попавший в трудное положение, но вполне себе живой и настоящий.

Я кисло улыбнулась, не услышав ничего хорошего, а вот Яна, казалось, откровение взбодрило и воодушевило на новую борьбу и подвиги: хандра, заставлявшая меня грустить вместе с ним, уступила пространство привычному жизнелюбию и напору.

Таким я его и… Впрочем, не это сейчас важно. Пусть будет «заметила» вместо того слова, что подходило больше и которое я не решалась произнести даже про себя.

— Думаю, он из своих, — размышлял Ян. — Тип из университета, может, кто-то из преподавателей. Он точно знает и меня, и Лисенка — значит…

— Лисенка? — удивленно переспросил Чернов. — Не думаю, что Елене, как, впрочем, и любой другой девушке, приятно подобное сравнение. Визгливые, вороватые, изворотливые маленькие создания, серьезно?

Я закатила глаза, моля богов вложить немного разума в две пустые мальчишеские головы. В обмен на ревность, которой у всех троих в избытке.

— Имеешь что-то против лис? — холодно осведомился Ян. — Может, и остальных животных не любишь?

— Люблю, — парировал Иван. — Вот даже с Кощеем подружился.

— Что за Кощей?

— Кот Елены.

Ян бросил на меня такой обиженный взгляд, что я смутилась и неуверенно пожала плечами:

— Вообще кот не мой, а тетин, — неловко попыталась оправдаться я. — А со знакомством случайно вышло.

Ян