должна была завязать петлю. И, раз обошлось без магических артефактов, вариантов оставалось не много.

Запрокинув голову, я нервно рассмеялась, но никто не поддержал моей веселости. Словно сказанное было правдой, а я сама — последней на свете дурой.

А ведь на руках было все, чтобы догадаться, кто на самом деле виноват. Раньше, еще до того, как Иван осмотрел картину и намекнул на правду. Но я предпочла ничего не замечать, не вспоминать и не думать о всех странностях, что преследовали меня, стоило разозлиться, по-настоящему обрадоваться или просто выйти из себя.

— Нет никакой магии, — упрямо повторила я. — У бабки, может, силы и были, но ко мне не перешли.

Прикажи им зацвести.

Воспоминания о бабке и ее настойчивом желании сделать из меня колдунью, отозвались глухой болью.

Такая же бестолковая как мать!

Давай мне тут не умничай!

Старайся лучше.

Я зажмурилась, разгоняя воспоминания, но их уже было не остановить.

Не привози больше.

Не место ей здесь.

Убедить бабку, что никакая магия мне не передалась, оказалось проще, чем убедить себя, но я смогла сделать и то, и другое. А потом поверила так искренне, что даже кидая камни в тетином гадании на камнях, притворилась, что на самом деле предсказание сделала она.

Я ведь не могу. Не умею. Да?

Татьяна ловко поправила очки, сползшие с переносицы, и бросила на меня насмешливый взгляд.

— Тогда у нас проблемы, ведь без дополнительной силы дверь не открыть, — явно веселясь, заявила она.

— Мы справимся, — не сомневаясь, бросил Чернов.

Его уверенность подкупала, но одной ее оказалось мало, чтобы совершить что-то настолько невозможное. Сумасшедшее.

— Есть еще условие, — сказала Татьяна, понизив голос и подавшись вперед, чтобы мы могли лучше ее слышать. — Раз я нарушаю правила и ради вас делаю то, что запрещено, мальчишка из ее группы тоже пойдет. Как его там?

Мы с Иваном промолчали, хотя попытка выведать имя оказалась хорошей.

— Идет.

Темные глаза Татьяны недобро вспыхнули, но Чернов предпочел этого не заметить.

Мы с Иваном вышли от ведьмы долгих десять минут спустя.

Голова кипела от информации, которую никак не получалось осмыслить и переварить.

Чувствовать себя виновницей произошедшего мне совершенно не нравилось, но и отрицать очевидное я больше не могла.

Не загадай я то желание — на эмоциях и не подумав даже секунды — наша жизнь осталась бы прежней: никаких путешественников во времени, петель и судьбы, желающей навредить. Только скучные и размеренные студенческие будни.

— Если мы могли открыть дверь с помощью магии, почему не сделали так сразу? — спросила я, когда мы, одевшись, вышли на холодную улицу.

— Открыть дверь силой — все равно что пойти против самой природы времени, — уверенно заговорил Чернов, словно давно ожидал подобного вопроса. — Такие вещи не проходят бесследно и стоят катастрофически дорого, но, думаю, у нас нет другого выбора. Я не хотел такого исхода для тебя.

— Можешь объяснить так, чтобы я поняла? — нетерпеливо попросила я. — Без увиливания и общих фраз?

Чернов сухо кивнул.

— Университет — старое место. Здесь много лишнего, собранного по крупицам времени. Не представляешь, как легко студенты расстаются с такими мелочами, как минута или час. Пропущенные лекции, желание, чтобы нудная пара поскорее закончилась… — Иван нервно подернул плечами, всем своим видом показывая, что такая расточительность казалась ему до невозможности глупой. — Но, как все в нашей чудесной вселенной, отданное время не исчезает бесследно. Эти стены собрали целые века, приберегли до крайнего случая. Нам нужно лишь забрать немного, чтобы отправить тебя в прошлое и исправить недоразумение с петлей.

А вместе с ним и «недоразумение» с Яном.

Вся речь, пусть и прозвучала красиво и правильно, оставила саднящее ощущение недосказанности: будто за ней последует союз «но» и крайне неприятное продолжение.

— Звучит не так сложно.

— Мы сможем, когда ты немного потренируешься и пробудишь свою магию, — согласился Иван. — Но есть еще кое-что.

Ну, конечно же. И как я угадала?

— Неприятное, надо думать?

— Платой за использование источника станут воспоминания о времени, проведенном в петле.

— Я не вспомню ничего о том, что произошло? — чувствуя легкую тошноту, предательски подступившую к горлу, спросила я. — И Яна тоже?

Чернов снова кивнул. Его обещание быть честным до конца и говорить только правду вдруг показалось детским и глупым. В некоторых случаях милосердная ложь — лучше.

— Мне жаль. Я хотел использовать машину времени и сохранить твою память обо всем, но кому-то сильно понадобилось, чтобы мы открыли дверь.

Я посмотрела на него искоса, но не заметила на лице радости. Словно ему и правда было дело до чужих чувств. И моих.

— Думаешь, машину уничтожил тот же человек, что стоит за нападениями? Он знает о происходящем, а еще о тебе и машине достаточно много, чтобы такое провернуть. Значит, круг подозреваемых сужается, — задумчиво проговорила я. — Неужели Татьяна?

Ведьма не понравилась мне еще в первую встречу, и с тех пор взаимная неприязнь только росла, но обвинять человека без доказательств казалось опасным и до жути неправильным. Хотя и помогает от разочарований с людьми, что любят оправдывать худшие ожидания на их счет.

— Она не могла, — покачал головой Иван. — Получая задание, связные дают клятву служить паломнику и исполнять его просьбы, какими бы они ни были. Я перестраховался и запретил ей приближаться к машине до особого распоряжения, так что Татьяна не могла коснуться ее.

— Мне показалось, она обрадовалась, когда ты заговорил о двери. Слишком сильно для человека, которому все равно. Она не настроена помогать. Ты ей точно не нравишься, и я, похоже, тоже.

— Так легко ставишь на людях крест?

— Да, если есть повод, — быстро ответила я, а потом, представив, чего он напридумывает, услышав такое, исправилась: — Если не она и не мы с тобой, то кто?

Казалось, Чернову польстило, что я так легко исключила его самого из списка подозреваемых. Как иначе, если алиби на время нападения у нас общее? Хотя, конечно, он мог подстроить все и уничтожить машину раньше, обманув сразу всех. Или не мог?

— Не хочу никого обвинять, но если мы знаем, что это точно не я, не ты и не Татьяна, остается всего один вариант.

— Агрессивно настроенные инопланетяне? Или твои мега умные ученые из будущего?

Или он говорит о…

Меня будто пронзило разрядом тока — от макушки до самых кончиков пальцев.

Перед глазами потемнело от злости. На себя или Чернова?

Я поняла, на кого намекает Иван, за секунду до того, как имя Яна сорвалось с его губ. И эта догадка — в