– Знаешь, а ведь я даже не удивлена! Нет, удивлена,конечно, но я еще тогда почувствовала… Это связано с тем юношей, которыйповесился? Ты его любил?

Наверное, в глубине души она давно задавала себе этотвопрос. Она не знала наверное, она давно видела, что Чарли не такой, как все,только не отдавала себе отчета, в чем его непохожесть на других подростков.

– Нет. – Чарли покачал головой. – С темпарнем мы просто дружили. Он поехал на выходные домой и признался родителям,что голубой, а отец в ответ сказал, что видеть его больше не желает. Онвернулся в университет и покончил с собой.

– О господи! Как же отец мог так поступить?

Олимпия подумала о Чонси. Чарли тоже нелегко будетпризнаться отцу, оба это понимали. А реакцию его и представить страшно.

– А знаешь, я боялся, что меня тоже ждет нечтоподобное. На тебя я надеялся, но все же переживал ужасно – кто знает? А отец ужточно не поймет.

– Ты прав, он вряд ли сможет переварить эту новость.Может, я тебе помогу? Только сегодня, по-моему, не стоит с нимоткровенничать, – осторожно сказала она. Чарли понимающе кивнул. Отец, каквсегда, успел набраться.

– Я сегодня и не собирался. Вот вам с Гарри я уже давнохотел сказать. Как, по-твоему, Гарри к этому отнесется? – обеспокоенноспросил Чарли.

Для него была важна реакция отчима. Чарли глубоко уважал егои считался с мнением Гарри. Конечно, жаль, что его сегодня нет с ними. Но этотфакт все уже приняли, даже мама.

– Думаю, он поймет. Во всяком случае, мы вместепостараемся тебя понять.

– Мам, спасибо тебе, – сказал Чарли, глядя ей вглаза. Давно уже Олимпия не видела сына таким счастливым.

Танец подошел к концу.

– Ты самая лучшая мама на свете! Можно мне теперь признаться,что у меня на спине татуировка? – спросил он с мальчишеским озорством.

Но они оба знали, что сегодняшнее признание Чарли былосерьезным поступком. Он набрался храбрости и шагнул из отрочества во взрослуюжизнь. И благодаря матери приземлился на обе ноги на твердую почву. Она далаему силу не погрузиться в болото, она словно удержала его на поверхности. Оналюбит его таким, какой он есть, она не откажется от него и по-прежнему у негобудет и семья, и родной дом. Невзирая ни на что, он всегда может рассчитыватьна ее любовь и уважение.

– Только посмей, Чарли Уокер! За картинку я уж точнозадушу тебя на месте!

– Мам, не волнуйся, этого не будет.

Чарли поцеловал Олимпию в щеку и отвел за стол. Там, рядом скреслом Олимпии, во фраке и белом галстуке стоял Гарри и наблюдал за женой. Ивид у него был такой, будто он ни на минуту не покидал Олимпию, а просто ожидалокончания танца. Фрида счастливо улыбалась сыну. Сегодняшний бал оказалсязнаменательным событием не только для девочек, но и для ее мужчин.

– Ты здесь откуда? – негромко спросила Олимпия,отпустив сына.

Она была потрясена до глубины души и благодарна Гарри за то,что он все-таки приехал, переступив через свои принципы и убеждения. Этогоподарка она не забудет до конца дней. Преданность мужа, доверие сына –сегодняшний вечер, как она и думала, таил в себе немало неожиданностей.

– Решил вот последовать твоему и маминому совету ипереступить через себя. По-моему, сегодня для этого подходящий случай.

Это был вечер откровений и признаний. Олимпия и для себяоткрыла много нового. Она поняла, что любит Гарри независимо от его позиции исо всем его упрямством и наивностью.

– Потанцевать успеем? – проникновенно спросил он,и она кивнула. Начинался последний танец перед выходом девушек. Гарри рассчиталвремя своего появления просто идеально.

– Гарри, я тебя люблю! – проговорила Олимпия,медленно кружась в вальсе. – Как хорошо, что мы вместе!

– Я тебя тоже! Прости, что так измучил тебя с этимбалом. Надо было давно себя перебороть. – Тут он рассмеялся. – Когдая сегодня провожал маму, она сказала, что ей за меня стыдно. Обозвала упрямцеми отсталым типом. И даже Макс сказал, что я делаю глупость, что отказываюсьехать. Я и сам понимал, что это так. Ведь у меня здесь только один дорогойчеловек – это ты. И дети, конечно. Мне захотелось быть рядом с тобой. Прости,что отпустил тебя одну. А кстати, как прошел ужин?

– Ужин? Занятно. Чонси устроил Веронике скандал из-зататуировки. Я его, вообще-то, понимаю, но он, как обычно, переборщил.

– Она его не послала куда подальше? –поинтересовался Гарри.

Он, конечно, пропустил эту сцену за ужином, но зато успел насамую интересную часть – ту, что больше всего значила для Олимпии, –первый в жизни выход в свет ее девочек.

– Удивительно, но не послала, – отвечалажена. – Она себя держала вполне достойно. А вот ему протрезветь не мешалобы. Чонси по-прежнему злоупотребляет спиртным.

Как много ей надо сегодня рассказать Гарри! В первую очередь– о признании сына. Оно сейчас занимало ее больше всего остального. Но здесь,на балу, говорить об этом не хотелось. Олимпия еще сама не пришла в себя послепризнания Чарли, хотя и постаралась не показать своего потрясения. Вид у Чарлибыл такой, будто с его плеч сняли тяжеленный груз. А ей еще предстоит это переварить.Но каким бы ни был ее сын, чего бы ни хотел он от жизни, чтобы статьсчастливым, она примет его и не оставит в одиночестве. И Гарри, онанадеется, тоже.

Вот Чонси – другое дело. Тут понадобится время, чтобы онсвыкся с этой мыслью. Это еще в лучшем случае…

Олимпия продолжала рассказывать мужу о том, что онпропустил:

– Когда приехали Вашингтоны, я думала, Чонси хватитудар.

Гарри рассмеялся в ответ:

– Ну, ты умеешь продемонстрировать свое отношение, чтои говорить! В отличие от меня. Все каноны нарушила, усадила за один стол ссамым большим ньюпортским снобом и чернокожих, и евреев, и девицу с татуировкойна спине. Единственный способ вернуть этих людей с небес на землю! А как моямамуля себя ведет?

– По-моему, она абсолютно счастлива. Да ты сам посмотрина Фриду. – Олимпия улыбнулась мужу. – Гарри, спасибо, что пришел.Это замечательно, что ты здесь!

– Я тоже рад. Скоро начнется-то?

Вальс завершился барабанной дробью, послужившей ответом наего вопрос. Распорядитель попросил всех занять свои места.

Гарри проследовал за женой к столу и сел между ней иматерью. Свет в зале притушили, поднялся занавес, и прожектор осветил арку изцветов.

На сцену вышли выпускники Уэст-Пойнтской военной академии,выстроились в два ряда и скрестили шпаги над проходом. Девушкам предстоялопрошествовать под ними. Точь-в-точь так же двадцать семь лет тому назад шлаОлимпия и ее подруги.

Фрида широко открытыми глазами смотрела на начинающеесяпредставление.