— А над чем вы работаете? — полюбопытствовал и Густав Гербер, директор «Гейги».

— Над присадками для моторного топлива. Всё, что связано с двигателями внутреннего сгорания, с каждым годом будет востребованнее, — просветил я.

— Может, и нам заняться? — как бы самому себе задал он вопрос.

— Господа, прошу заходить! — потеряв ко мне интерес, пригласил всех Иоганн Шрайбер, директор «Компании химической промышленности Базеля», самой крупной в нашем картеле.

Два вышколенных официанта в белых рубашках с черными галстуками-бабочками, черных жилетах и брюках предложили нам напитки на выбор, спиртные и безалкогольные, после чего исчезли. Я взял бокал местного белого кисленького сильванера с травянистыми нотками. Собственно говоря, все уже было обговорено заранее. Открытым оставался только вопрос раздела прибыли. Немцы хотели слишком много. Понятное желание, но у нас такое же.

Выступил и я, обратившись к немцам:

— Господа, вы прекрасно знаете, что у нашего картеля доходность выше, а когда мы объединимся, вы тоже станете получать намного больше, чем сейчас, даже если согласитесь на наши условия.

Карл Бош обменялся взглядами со своими помощниками. Видимо, они заранее были согласны на наши условия, просто решили попробовать продавить: вдруг получится⁈ В итоге договор был подписан и обмыт французским шампанским. Я пил мало, потому что еще лететь домой. На следующий день у меня была лекция. Уступил только Эдуарду-Марселю Сандозу, который захотел выпить со мной, убедившись во время переговоров, что я не предатель.

— Отец перед смертью сказал мне, чтобы я прислушивался к вашим советам, — поделился он.

— У нас с ним, несмотря на разницу в возрасте, были хорошие отношения, не только деловые, но житейские, — сказал я.

— Да, он говорил. И еще, что иногда ему казалось, что вы намного старше него, — выдал Эдуард-Марсель Сандоз.

Значит, старик был умнее, чем я предполагал.

40

Мировой экономический кризис, который пиндосы назовут Великой депрессией, начался с обвала на одиннадцать процентов на Нью-Йоркской фондовой бирже. В пятницу и субботу успокоились, а в понедельник акции рухнули еще на тринадцать процентов, во вторник на двенадцать и к середине ноября подешевели наполовину. Тысячи заигравшихся брокеров-спекулянтов остались без штанов, а кто-то и с жизнью распрощался, выпрыгнув из окна торговой площадки или каким-нибудь менее оригинальным способом. Дальше пришел черед банков и фирм самой разной направленности, которые остались без кредитов и начали банкротиться пачками. Экономический кризис зашагал по планете.

Швейцарию с ее мощным золотым запасом это коснулось не сразу. Более того, в стране начался строительный бум. Богатые из других стран начали перебираться в спокойную гавань, обзаводиться жильем. Первые два года все оставалось, как прежде, разве что экспорт сильно просел, потому что соседи запустили девальвацию национальных валют, и наши товары стали слишком дорогими. Зато увеличился импорт на благо компании «Нефтепродукты Женевы».

Покупая у французов оптом подешевевший бензин, мы продавали его по старым ценам за крепкие швейцарские франки и расширяли свою сеть заправочных станций. Вскоре у нас уже было девять в Женеве и семь в пригородах. Алексей Суконкин, сомневавшийся, стоит ли продавать раскрученную авиакомпанию и начинать другой бизнес, не скрывал радости, что мы сделали это. Он теперь директор и совладелец очень доходной, быстро развивающейся компании, причем, за редким исключением, на свои, а не заемные деньги. Я предупредил свояка, чтобы планировал расходы в пределах наших реальных доходов. Можно было перехватить в банке, если появлялся интересный земельный участок, но немного и ненадолго.

Я тем временем преподавал в университете и, как сказал Карлу Бошу, занимался присадками к моторному маслу. Сульфид молибдена использовал только для наших автомобилей, не патентовал, оставив на свое американское будущее. Занялся дитиофосфатом цинка, противозадирной присадкой, предотвращающей контакт металла с металлом в зубчатых передачах, которая уже была известна к тому времени, как я буду работать летом в компании «Тексако», и имела разные варианты в зависимости от группы R, в данном случае алкила от одного до четырнадцати атомов углерода. Я тогда повозился немного с ней, а потом перешел к сульфиду молибдена. Теперь пришло время освежить знания из будущего и применить их на деле.

Получал присадку в два этапа: пентасульфид фосфора обрабатывал спиртами для получения дитиофосфорной кислоты, а затем нейтрализовал добавлением оксида цинка (цинковыми белилами). Больше времени заняло определение опытным путем процентного содержания присадки в моторном масле. Остановился на двух процентах. После чего разработал агрегат по получению присадки и на всё вместе оформил заявку на патент. Чуть позже написал статью и отослал во французский журнал «Анналы химии и физики».

Статья вышла чуть раньше получения патента. Как обещал, уведомил о ней председателя правления «И. Г. Фарбен» Карла Боша. Ответ получил быстро. Меня уведомили, что из-за сложной экономической ситуации синдикат сейчас не имеет средств для налаживания производства нового продукта. Может быть, воспользуются моим предложением, когда дела пойдут лучше. Компания «Гейги» тоже не заинтересовалась. Производители моторных масел по всему миру тоже оставили мою статью без внимания. В неудачное время вышла, не до присадок всем сейчас. Как бы самим не присесть, обанкротившись.

Тогда у меня и появилась мысль наладить собственное производство моторного масла с присадкой. Раньше мы занимались перепродажей чужого. После получения патента я подумал, почему бы нам не покупать моторное масло оптом напрямую у нашего торгового партнера «Французской нефтяной компании», а не у посредников, которые разливали его по емкостям разного объема и плюсовали к цене свою маржу, добавлять в него присадку и продавать под собственным брендом? Больших вложений для этого не требовалось. Мы арендовали с правом последующего выкупа здание обанкротившейся швейной фабрики в пригороде Мерен, установили там агрегат по производству присадки и линию по разливу моторного масла в стеклянные бутыли емкостью три, пять и десять литров с этикеткой «НаМ» — аббревиатурой от французского названия «Нuile à Мoteur (Моторное масло)» — и ниже «Нефтепродукты Женевы».

Сперва там было пять работников. Продавали моторное масло с присадкой на своих заправках, оставив только его, чтобы конкуренты не отвлекали покупателей, разместили рекламные щиты на территории. Товар, что называется, зашёл. Мы стали продавать его не только в розницу, но и мелким оптом. В начале лета выкупили здание, добавили в него стальной резервуар емкостью сто кубических метров, на вырост, для моторного масла, закупаемого у французов железнодорожными цистернами, и увеличили штат фабрики до сорока трех человек. Прибыль компании подросла, что позволило увеличить количество бензозаправочных станций, обосновавшись в других городах кантона. Власти этих населенных пунктов были нам рады. Пожары на