— И мне так начало казаться. Его следовалолечить, хотя, с другой стороны, от чего? От дурного характера? Ничегооткровенно кретинского Михаил Петрович не делал.

— А случаи с нападением и висельником? —удивилась я.

Мара скривилась.

— Ну, про первый никто, кроме меня и АнныВалерьевны, не знал. А о втором… Все подумали, что у Аси от переутомления глюкслучился, даже объяснение нашли: если из коридора в кабинет под определеннымуглом глянуть, то полузакрытая штора на окне может человеком показаться — онаподхвачена необычно. А люстра вроде как над ней…

— Слабое объяснение.

— Угу, — кивнула Мара. — Все странно и глупо,а главное, с каждым днем становилось еще хуже. Позавчера Михаил Петрович вдругобъявил, что на следующий день в гости приедет племянница, дочь его давноумершей сестры Лауры…

Все удивились, начали расспрашивать хозяина, атот лишь отделывался намеками, говорил: «Сам не в курсе, она издалека, хочетпознакомиться, долго не проживет, назад уедет».

Лана, больше всех желавшая узнать подробностио незнакомой родственнице, возьми и ляпни:

— Как бы не так! Новая шуточка небось!

И началось! Лучше не рассказывать, какойскандал разгорелся у Антоновых. Завершился вечер отвратительно: профессорсвалился в постель, Анна засуетилась вокруг мужа, а Лана вдруг заорала на весьдом:

— Хватит! Сколько можно нас изводить? Мама,брось его!

Костя попытался успокоить сестру, но у Ланыоткрылась форменная истерика — девушка не желала успокаиваться. Тогда Кирапозвала приживалку Галю Мамонтову, лучшую подругу Ланы (Маре Мамонтова ненравится, слишком уж она выпендривается для приживалки, которую приютили измилости, но Галина имеет огромное влияние на Лану, а Анна считает Мамонтовузамечательным человеком).

Галя сумела уложить Лану в кровать. Потомвышла в гостиную, где в самом плохом настроении сидели Костя, Кира и Анна, лихоопустошила бокал коньяка и сказала:

— На мой взгляд, существует два варианта.Говорить дальше или заткнуться?

— Слушаем внимательно, продолжай, — поторопилКостя.

— Значит, так. Либо Лаура и впрямьродственница, либо это новый спектакль, третьего не дано, — прошипела Галя.

— У мужа была сестра, — слабым голосомсообщила Анна, — она давно умерла. Михаил Петрович очень переживал, когда Лаураскончалась.

— Отчего я про нее не знаю? — удивился Костя.

— Ты был тогда маленький, — туманно ответиламать.

— Но вы никогда не упоминали о тетке, —продолжал недоумевать сын.

— Потом выясните, что к чему, — вмешалась вбеседу Галина. — Думаю, следует поступить так: когда эта фря дальневосточнаяявится, надо попытаться ее расколоть. Я прикинусь, что часто бываю воВладивостоке, и посмотрим на реакцию гостьи. Если завозмущается: «Да вы совсемне знаете города», значит, она оттуда, а начнет изворачиваться…

— Ясно, — оживилась Кира, — дадим боймерзавке.

— Небось актрису нанял, — предположил Костя.

…Мара примолкла, приостановив рассказ.

— А, ты под дверью подслушивала! —утвердительно воскликнула я.

— Ага, — без тени смущения призналасьдомработница.

— И что дальше?

— Явилась эта Лаура, — зачастила Марина. —Такая кошка крашеная, жутко страшная, морда лошадиная…

— По-моему, вполне ничего, — вылетело из меняпомимо воли. — Стройная, смуглая…

Мара с чувством чихнула. Восхитилась:

— Вот же дал господь талант, видеть прошлое ибудущее!

— Не всегда картинка бывает четкой, —спохватилась я. — Сейчас вот не понимаю, чем у вас дело закончилось.

Мара оглянулась на дверь и зашептала:

— Большой бедой. Михаил Петрович умер. Прямоза письменным столом. Завещание хотел на эту Лауру переписать. Достал бумагу,нацарапал фразу: «Все мои…» — и кирдык! Сначала подумали, что у него с сердцемплохо стало, а потом менты Анне сказали: отравление. Ничего себе поворот, да? АЛаура, если явившуюся в дом девицу действительно так звали, удрала через окно!Сумку свою она в комнате оставила, только там барахло одно, ничего ценного.Зато она у нас хорошо разжилась.

— Чем?

— Деньги стырила. Миллион!

— Неправда! — подскочила я. — Когда вылезала вокно, пачки остались на полу!

Язык прилип к гортани. Ну все, выдала себя! Нодомработница не заметила оплошности «экстрасенса».

Мара почесала в затылке.

— Тебя сюда точно господь послал. Ну-ка скажи,кто мне в белье пузырек подсунул?

— Какой? — растерялась я.

Домработница прищурилась.

— Сама знаешь, ведь ясновидящая!

— Говорила же, не полностью способна картинкувосстановить, пробелы случаются.

Мара нахмурилась:

— А ментов тут у нас было… тьма! Знаешь, чтоони подозревают?

— Ну?

— Кто-то хозяина отравил.

— Да?

— Вроде как надоел он всем со своимискандалами, и кто-то из домашних его… того… — деловито заявила Мара. — Я оченьвнимательно беседу Анны Валерьевны с Владимиром слушала.

— С кем? — насторожилась я.

— С ментом главным, его Владимиром зовут. Таквот, он предположил, что Михаила Петровича обманули: наняли Лауру и велели ейстырить бабки, а потом поднести Антонову яд.

Я потрясла головой, но ничего не сказала. АМарина, не замечая моего волнения, неслась со своим рассказом дальше.

— Под подозрением все: Костя, Лана, Кира, Ася,Галя. А мне, похоже, совсем каюк.

— Почему?

Мара встала, распахнула просторный гардероб истала рыться в белье, приговаривая:

— Куда же он подевался?

— Кто? — спросила я.

— Да, понимаешь, утром стала я одеваться, —нервно зачастила домработница, — а из мешка с трусами пузырек выпал. Из темногостекла, пробкой закрыт, пустой совсем. И как он ко мне попал? Кто сунул? Ясноедело, там яд был, которым Михаила Петровича отравили, а я его в руках вертела.Понимаешь? Подставить меня хотят. Помоги!

— Попробую, — кивнула я. — Знаешь, тебе иправда повезло. Вот мои документы, читай.

Мара схватила книжечку.

— Частный детектив? — воскликнула она. — Так,выходит, ты не ясновидящая?

— Нет, занимаюсь поиском убийц и сюда пришлане случайно.