Мара схватилась за виски.

— Мигрень начинается. Ничего не понимаю! Вмозгах кавардак. А больше всего боюсь, что меня сделают виноватой. Пузырек-тобыл и исчез. Ну просто испарился! А там мои отпечатки пальцев. Боже!

— Глянь на другой полке, — посоветовала я.

— Здесь лежал, в пакете.

— Все же посмотри, там тоже мешок есть.

— Где?

— Нагнись.

— Ну и ну, — удивилась Мара, — ничего такоготут раньше не имелось. У меня всего один пакет с нижним бельем.

Продолжая говорить, домработница вытащилаполиэтиленовый кулек, раскрыла его и взвизгнула:

— Мама!

— Что там? — бросилась я к ней.

Марина молча протянула мне непрозрачный мешок,я опустила глаза и ахнула. Внутри лежали пачки сторублевых банкнот, аккуратноперехваченные белыми полосками бумаги.

— Сколько тут? — прошептала Мара.

Я взяла пакет, вывалила его содержимое накровать и ответила:

— Похоже, миллион.

— Боже, тот самый, что пропал у МихаилаПетровича! — затряслась Мара. — Меня расстреляют!

— Не неси чушь, — твердо сказала я и началазапихивать пачки назад.

— Хозяина отравили, на пузырьке с ядом теперьмои отпечатки, деньги в моем шкафу… Если вспомнить про долг за квартиру… —пролепетала Мара. — Ой… ой… ой!

Я засунула пакет обратно в шкаф.

— Успокойся. Сказала же — помогу.

— Да, да, да… — лихорадочно бормотала Мара. —Отблагодарю, заплачу… только выручи, узнай все…

Видя, что у женщины сейчас начнется истерика,я схватила ее за плечи, встряхнула и решительно сказала:

— Немедленно возьми себя в руки! От слез ипричитаний проблема меньше не станет. В вашем доме творятся чудные дела. Но ихведь кто-то затеял! Этот человек убил Михаила Петровича и решил свалить вину натебя.

— Господи… — зашмыгала носом Мара. — Мнеконец, поставят к стенке…

— В России мораторий на смертную казнь, —возразила я. — Да и раньше, насколько знаю, исключительная мера наказания кслабому полу применялась крайне редко.

Но мои разумные доводы не утешили Мару, изглаз домработницы потекли слезы.

— Послушай, — зашипела я, — хочешь выпутатьсяиз неприятностей?

— Да, — всхлипнула Мара.

— Тогда перестань лить слезы! Никогда нельзяпредаваться унынию и опускать руки, все поправимо.

— Угу, — шепнула Мара.

— Я и не такие задачки решала!

— Правда? — с робкой надеждой осведомиласьМарина.

— Стопроцентно! А сейчас лучше ступай вспальню, в ту, куда намеревались поселить племянницу, и принеси мне оттудапульт, такой серый, с тремя кнопками: красной, желтой и зеленой.

На лицо домработницы наползло выражениеизумления.

— Пульт? Какой? Зачем? Откуда знаешь, где онлежит?

— Слишком много вопросов, — скривилась я. —Хочешь выпутаться из беды? Неси пульт.

Домой я порулила часов около трех дня. Вголове крутились разные мысли.

Мало того, что я оказалась впутанной вневероятную историю, так еще Мара не сумела отыскать пульт. Сначала она водиночестве исследовала спальню, потом, воспользовавшись тем, что в особняке втот час никого, кроме прислуги, не было, она мне предложила:

— Сама поищи.

Я излазила всю комнату, но блокатор испарился.И что теперь прикажете делать? Тайком купить новую технику? Но у меня же нетподобных денег! Признаться в совершенном? Ни за какие коврижки! Я не люблю слов«безвыходное положение», но сейчас почти готова была их произнести.

Припарковав машину во дворе, я внимательноосмотрела другие автомобили. Похоже, ни Сережки с Юлей, ни Вовки, ни Кати доманет. Сбегаю-ка я в супермаркет, куплю курочку и запеку ее в духовке. А пока онаготовится, можно будет картошечку пожарить. Поев, домашние станут добрыми,ласковыми. Авось что-нибудь придумается насчет оживления бытовой техники.

Торговый центр находится в двух шагах отнашего подъезда, легче добежать туда пешком. А для меня дорога становится ещекороче, потому что могу пролезть через проем в заборе.

Дойдя до изгороди, я испытала глубокоеразочарование — пролома уже не было. Еще вчера тут зияла дыра, а как раз сейчасрабочий в ярко-синем комбинезоне и белой каске старательно приваривал новыйпрут.

Заметив меня, сварщик опустил руку с длиннымштырем, откуда сыпались ярко-белые искры, поднял очки и сказал:

— Нельзя на огонь смотреть, глаза заболят.

Лицо рабочего было красное и слегка опухшее,что без слов говорило о привычках хозяина: небось мужик любит выпить.

— Проходьте, гражданочка, — хриплым голосомпоторопил сварщик, — чего встали… Не цирк, билеты не продаю.

И тут меня осенило! Точно, безвыходныхположений не бывает. Следует лишь не впадать в истерику, а шевелить мозгами, ивсе получится в наилучшем виде.

— Вас как зовут? — налетела я на работягу.

— Виктор Николаевич, — с достоинствомпредставился рабочий.

— Заработать хотите?

— Сколько и чё делать? — заинтересовалсяВиктор Николаевич.

— Оплата достойная, работа ерундовая, —заверила я. — Вы в самодеятельности когда-нибудь участвовали?

— Караоке увлекаюсь, — признался ВикторНиколаевич.

— Ну, это не совсем подходит, — вздохнула я. —В общем, придется вам одну роль сыграть. Слушайте и запоминайте.

Ровно в восемь вечера я хотела убрать грязныетарелки в посудомойку, но тут же вспомнила, что автоматическая помощница теперьпросто бесполезный шкаф, и со вздохом стала ставить посуду в мойку.

— Ужасно! — простонала Юлечка. — Отчего жевсе-таки у нас вырубилась вся техника?

— Надо разобраться, — протянул Сережка. —Лампа, вызови, что ли, мастера…

— Хорошо, — быстро согласилась я, поглядываяна часы.

Надеюсь, Виктор Николаевич не подведет, япредусмотрительно не выдала ему аванс, просто озвучила размер гонорара.

И тут прозвенел звонок.

— Кто там? — удивилась Катя.

— Я открою, — побежала в переднюю Лиза.

С самым невинным выражением лица я открутилакран и взяла губку.

— Здрассти вам, — раздался за спиной голос. —Извиняйте, если вечерять помешал.