– Думаю, у меня на то есть все основания, – ответил Мейсон.

– А я повторяю, что это не имеет никакого отношения к делу.

– Свидетельница пользовалась планом, когда объясняла дорогумоей подзащитной.

– Не этим планом, – отрезал Эллингтон. – Вот если бы вырасспрашивали свидетельницу про тот план, которым она действительнопользовалась, давая указания обвиняемой, тогда у меня не было бы возражений. Новедь вы пытаетесь сбить свидетельницу с толку, вы задаете ей вопросы,касающиеся ее разговора с лейтенантом Трэггом, второго плана, появившегося насвет уже позже. Я протестую. Иное дело – план, которым она пользовалась приразговоре с Глэдис Дойл, тут я ничего не имею против.

– Благодарю вас, – насмешливо сказал Мейсон. – Ваша честь, всвязи с тем, что мне только что высказано обвинение, я изменю свой вопрос.Итак, мисс Мид, во время вашего разговора с мисс Дойл у вас был план?

– Да.

– Где этот план сейчас?

– Не знаю.

– Вы помните, что было на нем нарисовано?

– Не очень хорошо.

– Ну а все-таки?

– Дорога из «Саммит-Инн» в город.

– И где этот план находится сейчас?

– Я же сказала, что не знаю. Он исчез.

– Исчез из вашей квартиры?

– Да.

– Вы узнали бы его, если бы увидели снова?

– Конечно.

– Этот план нарисован вашей рукой?

– Да.

– Скажите, почему вы вообще решили нарисовать план?

– Однажды мне кто-то рассказал о более удобном и болеекоротком пути с гор в город, вот я и составила план.

– Вы сами когда-нибудь пользовались этой дорогой?

– Да. Неоднократно.

– Вы сами никогда не сворачивали на ту дорогу, которая ведетк коттеджу у каньона?

– Я? Не помню… Не исключено, конечно. Ведь я спускаласьоттуда очень много раз!

– И никогда не останавливались у коттеджа?

– Вот это, ваша честь, – сразу же вмешался Эллингтон, –наглядно иллюстрирует мои слова. Сам я во время допроса старался избегать слов«коттедж» и «дорога, ведущая к нему». Ограничился лишь разговором свидетельницыс обвиняемой. Вопрос о том, видела ли мисс Мид данный коттедж раньше, неотносится к делу.

– Возражение принято, – сказал судья.

– Хорошо, – кивнул Мейсон. – Так вы говорите, что узнали быэтот план, если бы увидели его снова? Я говорю о плане, который вы держали вруках, когда объясняли мисс Дойл дорогу.

– Да, узнала бы.

– Где он у вас хранился?

– В письменном столе.

– Как этот план выглядел? На другой стороне был какой-нибудьчертеж?

Мисс Мид нахмурилась, затем медленно покачала головой исказала:

– Не помню.

– Очевидно, мне необходимо освежить вашу память! – сказалМейсон, доставая из кармана план, полученный по почте, и показывая его Мовис. –Скажите, мисс Мид, это нарисовано вашей рукой?

Мовис посмотрела на план, который держал Мейсон, и смертельнопобледнела. Эллингтон, заметив выражение ее лица, поспешил к месту длясвидетелей. Мейсон неторопливо сложил план и снова спрятал его в карман.

– Так этот план нарисован вашей рукой, мисс Мид? – спросилон.

– Ваша честь! – обратился Эллингтон к судье. – Я имею полноеправо познакомиться с документом, который защита показывала свидетельнице. Яхочу знать, что это такое.

Судья Бэгби кивнул.

– В настоящее время я не намерен представлять это в качествевещественного доказательства, – заявил Мейсон. – Единственное, чего я хотел,так это чтобы мисс Мид опознала свой почерк.

Судья внимательно посмотрел на лицо свидетельницы, котораясовершенно утратила контроль над собой и тряслась от страха.

– И тем не менее я считаю, что обвинение имеет правовзглянуть на документ, в связи с которым был задан последний вопроссвидетельнице, – сказал он.

– Ну что же, – улыбнулся Мейсон, – в таком случае я снимаюсвой вопрос.

– И все же нам хотелось бы взглянуть на эту бумагу! – заявилЭллингтон.

– Но ведь вопрос снят, и я не намерен развивать эту тему.

Мэйсон повернулся, прошел к своему месту и сел в кресло.

– И все же вопрос был задан, – не сдавался Эллингтон. – Яхочу видеть эту бумагу!

Мейсон улыбнулся судье.

– Кто здесь ведет заседание, ваша честь? – спросил он.

Судья замялся, потом сказал:

– Мне кажется, что поскольку вопрос снят, то ни суд, ниобвинение не имеют права заставить защиту показать этот документ.

Эллингтон с большой неохотой смирился с решением судьи.

Мейсон снова повернулся к свидетельнице.

– Скажите, мисс Мид, вы знакомы с Моррисоном Финдли, ужедававшим здесь показания, владельцем коттеджа, где произошло убийство?

– Мне кажется, что я никогда с ним не встречалась, –ответила она, слегка покачав головой.

– И вы никогда не говорили с ним по телефону?

– Минуточку, минуточку! – вскочил Эллингтон. – Ваша честь,здесь я снова считаю необходимым напомнить суду о правах свидетеля и о правахобвинения. Мы не задавали ей никаких вопросов относительно того, разговаривалали она по телефону с мистером Финдли. Мы ограничились лишь разговором с ГлэдисДойл. И я считаю такие вопросы неуместными и не относящимися к делу.

Судья мрачно посмотрел на Мейсона.

– Вообще-то обвинение право, – сказал он. – Но в связи с темипоказаниями, которые уже были даны, положение немного изменилось… Корочеговоря, суд считает, что речь идет о возможном давлении со сторонысвидетельницы, и в этом случае защита имеет право на перекрестный допрос.

– Разумеется, – согласился Эллингтон. – Но защита не имеетникакого права задавать ей вопросы, касающиеся ее личной жизни, в том числе скем и когда она разговаривала по телефону. Похоже, что защита преследуетопределенную цель.

– Вот именно, – заметил Мейсон.

Эллингтон не обратил внимания на его слова и продолжал темже тоном:

– И суд должен сам решить, есть ли у защиты основаниязадавать подобные вопросы. Ведь с таким же успехом адвокат можетпоинтересоваться детством свидетельницы, ее личной перепиской, людьми, скоторыми она вообще когда-либо встречалась и разговаривала, в том числе и потелефону, и сотней разных других вещей, которые могут прийти в голову мистеруМейсону в надежде на то, что из этой информации можно будет сделать вывод,подтверждающий, что на его подзащитную было оказано какое-то давление.