Лилия чувствовала, как слезы катятся по щекам, в горле застыли рыдания. Она не понимала, что сделала, не понимала слов ведьмы. Ей было лишь четырнадцать лет. И Лили хотела вернуться домой к маме и обнять ее. И тогда все будет хорошо. Однако она ощущала странные перемены внутри себя и понимала. Все изменилось.

– Настанет время, и ты вновь придешь ко мне, – промурлыкала ведьма. – Но не забывай. Договор есть договор, юный цветок.

Лили сползла вдоль стены на пол и уткнулась в колени. Она не забыла. Но и не верила. Не хотела верить. Разве может такое прекрасное чувство, как любовь, навредить Натану? Нет, это невозможно. Невозможно!

Лили вскинула голову и решительно сжала кулаки. Она докажет этой ведьме, что проклятье не имеет над ней власти. Лилия сама распоряжается своей судьбой, и никакая магия не повлияет на нее. Ничто и никогда!

Русамия. Велидар. 2016 год

Любовь…

Любить позволено не каждому. Когда я поняла, что вхожу в число избранных? Мне было четырнадцать. Слишком рано, но не тогда, когда тебе отмерена короткая жизнь. В этом случае нужно успеть многое. Совершить все ошибки, которые люди растягивают на долгие годы. Влюбиться неистово, пылко, навсегда. И разрушить все легким движением руки. Как падает карточный домик, так рухнула и моя жизнь…

Я смотрела в окно и от нетерпения кусала губы, дергала себя за волосы и не могла прекратить. Мама постоянно прикрикивала на меня, но я не слышала. Взглядом искала его. Когда же он появится и заберет меня? Когда?

Наконец мои молитвы были услышаны, и я увидела долговязого мальчишку с копной черных волос. Большая отцовская куртка висела на нем мешком. Он казался высоким и неуклюжим. Но сердце сладко замерло. Не важно, какой он. Смешной, растрепанный или неловкий. Он – родной. А остальное не имело значения. – Мам, я гулять.

Вряд ли мама слышала. С кухни повеяло запахом подгорелых пирожков, которые она хотела продать. А это значит – испорченный товар и шквал ругани.

Я поспешно выскочила из дома и понеслась навстречу другу. Его губы растянулись в улыбке, когда он увидел меня, и острое лицо преобразилось. Синие глаза напомнили драгоценные камешки. Кажется, они назывались сапфирами. И мне хотелось смотреть на них вечно.

– Натан! – Я кинулась ему на шею.

Он подхватил меня, словно младенца, и закружил вокруг себя.

– Ты долго, – сердито ударила я его кулачком по плечу.

Парень засмеялся и поставил меня на землю. Затем с задумчивым видом засунул руку в карман, долго-долго что-то искал и наконец вытащил. На его ладони лежал круглый леденец в зелено-красную полоску. Он был обернут прозрачной бумагой и закреплен золотым бантиком. Такой красивый и нереальный.

– С днем рождения, Лиззи.

Я смотрела на подарок и чувствовала, как слезы противно щиплют веки.

– Не верю, Натан! Такие леденцы только Снежный дедушка [5] может найти. – Дрожащими руками я взяла волшебный подарок и даже боялась вздохнуть. – Ты ограбил магазин сладостей!

Парень хмыкнул:

– Знал, что тебе понравится.

Я внимательно посмотрела на Натана, на его загрубевшие руки, которые с двенадцати лет трудились на заводе после уроков. На впавшие щеки, потому что он экономил на обедах. Я знала, сколько стоит леденец. И понимала – таких денег у Натана нет.

– Эй, – он обеспокоенно заглянул в мои глаза, – ты что, плачешь?

Я крепко зажмурилась и замотала головой. Но вредные слезы уже текли по лицу. В конце концов я не выдержала и зарыдала в голос. Только почувствовала, как Натан притянул меня к себе. Уткнулась носом в его грудь. Всхлипнула:

– Я буду хранить леденец всю жизнь.

– Но тогда ты не сможешь его съесть! – засмеялся Натан.

Я подняла голову и серьезно посмотрела ему в глаза:

– Любовь не едят. Ее берегут.

– Как скажешь, малявка. – Он растрепал мне волосы.

Я взвизгнула и отпрыгнула в сторону, но леденец не выпустила из рук.

– Ты еще не видел мой подарок, – самоуверенно произнесла я и заговорщически вытащила из кармана широкой юбки маленький нож, – он тоже особенный.

Натан округлил глаза и, подыгрывая, закрыл голову руками:

– Надеюсь, ты не проткнешь меня этой штукой?

– Глупый. – Я прыснула от смеха и потащила парня за собой. – Пошли быстрее. Нас не должны видеть.

– Ты меня интригуешь.

– Самое интересное впереди.

Мы бежали по дороге, будто две беззаботные птицы, парящие высоко в небе. Рожденные в один день, с самой первой встречи мы знали, что предназначены друг для друга. О таких, как мы, в книгах красиво писали: две половинки единого целого. И если исчезнет одна, перестанет существовать другая.

Мы свернули и спустились по склону вниз к морю. Свежий воздух наполнил легкие, песок тут же забился в обувь. Быстрее, быстрее. Мы бежали вдоль побережья, опережая закат. Я запыхалась, но вместо усталости меня переполняло радостное возбуждение.

– Чем дольше мы бежим, тем сильнее мне кажется, что ты решила меня зарезать. – Натан хохотал.

Я с криком повалила его на мокрый песок, и мы упали прямо в воду. Вверх взметнулись соленые брызги.

– Ты намочил мое платье!

– Оно все равно некрасивое, – съехидничал парень, за что получил еще один тычок.

Задыхаясь от смеха, мы выбрались из моря. Я проверила драгоценный леденец и кивнула на утес Искупления. Он находился совсем рядом. Песчаная полоса резко обрывалась, и над морем нависал скалистый зуб, метров пятнадцать в высоту, который укутался травой, словно пледом, и сердито взирал на черные буйные волны, обивающие его подножие.

– Идем туда, – прошептала я. – Ты никогда не задумывался над тем, какое красивое слово «искупление»?

Мы поднимались по склону, солнце приятно обжигало кожу.

– Нет.

Натан смеялся, и мне нравилось слушать его звонкий смех. Это был наш день. Да, вечером нас ждет небольшой семейный ужин. Моя мама принесет некрасивый, но необычайно сладкий торт. Отец Натана и Кристины будет играть на гитаре, а их мать наденет самую нарядную юбку и станцует, как когда-то в молодости. Но сейчас мы лишь вдвоем, и никто не смел нарушить этот момент.

Чем выше мы забирались, тем сильнее становился ветер. Он безжалостно растрепал мои волосы, и пришлось заплести их в кривую косу.