Лили лежала на кровати, свернувшись калачиком. Шторы криво задернуты, дорогие туфли небрежно сброшены на пол. Она сжимала себя за плечи и дрожала, как будто через дрожь пыталась избавиться от тоски.

Брат нашел ее во дворе без сознания. Она очнулась у него на руках, когда он занес ее в спальню. Вцепилась в его пиджак, боялась, что он исчезнет. И зарыдала.

Потом ее сознание накрыл беспроглядный туман. Лилия видела перепуганные глаза служанки, бледное лицо матери, но ничего не понимала. Она никак не могла убежать от ужасного видения, которое несло с собой смерть и одиночество. Но если бы Лили еще понимала, что до нее хотят донести? Кроме страха, она ничего не чувствовала.

Постепенно сквозь гул в ушах пробился ласковый голос матери, и шок от пережитого поутих. Лили задышала ровнее и посмела улыбнуться, подозревая, что ее улыбка больше напоминает гримасу.

– Девочка моя, – Марина Андреевна приложила прохладную ладонь к горячему лбу Лили, – что же ты увидела такое?

– Ничего, – без сил прошептала она.

– Ничего? Значит, это было очень страшное «ничего».

Женщина укрыла ее одеялом и укутала, как в детстве. На душе стало спокойно и тепло. Напасти отступили, и вот Лили вновь десять лет, и самое ужасное, с чем она столкнулась в жизни, – это ободранная коленка. Она не знает, что ее ждет впереди. Не знает, что мама заболеет раком и все вдруг поменяется. Исчезнет беззаботность. Исчезнет детство. Останется только Лили и трудный выбор, который ей предстоит сделать.

– Я перепутала в темноте дерево с мужчиной и подумала, что это вор или убийца, – сбивчиво пробормотала Лилия.

Мама скептически на нее посмотрела. Неуверенно приоткрыла рот, словно хотела что-то спросить, но передумала. Поджала губы. Зато ее взгляд сказал намного больше, чем осмелилась сказать она.

– Знаешь, – женщина скинула туфли и устроилась на краю кровати, – я расскажу тебе старую сказку.

Лили прижалась к ней, прислушиваясь к мерному стуку сердца, и блаженно вздохнула. Как же ей хотелось, чтобы время остановилось. Но оно неумолимо двигалось к точке невозврата. И Лилия знала – наступит момент, когда биение маминого сердца превратится в воспоминание.

– Однажды, – заговорила Марина Андреевна, – жила-была маленькая девочка. Сильная и уверенная в себе. Она никогда не рассказывала о своих проблемах и решала их сама, как бы тяжело ей ни было. Девочка отказывалась от помощи близких людей, потому что хотела оградить их, и не замечала, что с каждым днем держать спину прямо становилось тяжелее и тяжелее. А гордый подбородок опускался ниже и ниже. И как-то раз злая колдунья узнала, что она ничего не боится, и решила испытать ее силу. Колдунья сказала, что мама девочки умрет, если не отправиться в темный лес и не принести волшебный камень, который дарит власть над смертью. Девочка не испугалась и нашла этот камень, хотя ее путь был долог и тернист. Она принесла его колдунье, но та только рассмеялась ей в лицо. Сказала, что мама все равно умрет, ведь ничто на свете не может остановить смерть. Камень лишь продлил жизнь матери на год, и, когда пришло время, ангелы забрали ее на небеса. Но девочка не могла смириться со смертью матери и продолжала искать способ вернуть ее назад. Она искала и искала. Детство закончилось, жизнь протекала мимо, а девочка продолжала искать. И вот, когда она состарилась, к ней снова явилась колдунья. Печально посмотрела на нее и сказала: «Есть вещи, которые нельзя изменить. Их надо принять, иначе потеряешь намного больше. Потеряешь свою жизнь». Девочка до такой степени хотела вернуть маму, что не понимала – эта проблема не решится никогда. И она не смогла вовремя остановиться. Груз непосильной ноши сломил ее.

Голос Марины Андреевны затих.

Лилия медленно обдумывала печальную сказку матери, не решаясь сказать хоть слово, потому что боялась – голос ее выдаст. Неужели мама догадывалась о том, что пришлось сделать Лилии ради нее? Но как? Откуда? Или же материнское сердце подсказывало ей?

Лили зажмурилась. Губы дрожали, хотелось закричать во весь голос, признаться в страшном секрете, который она обречена хранить еще двадцать пять лет. День в день. Но она не могла. Лилия не была готова потерять мать. Она давно сделала свой выбор. И ни за что не откажется от него. Возможно, поэтому она так отчаянно цеплялась за Натана? Словно пыталась доказать себе, что проклятье ведьмы ничего не значит… и она свободна?

– Благодаря девочке мать прожила на один год дольше, – наконец прошептала Лилия.

– Верно. Только она этого не поняла. Не поняла, что и так сделала невозможное. Целый год – ведь это много. А девочке казалось, что нет. И она обрекла себя на вечные страдания.

– Она любила мать. Что в этом плохого? – Лили подняла голову и заглянула женщине в глаза.

Марина Андреевна улыбнулась и поцеловала ее в лоб:

– Ничего. Но девочка должна была помнить, что каждому дается лишь одна жизнь, и для матери – самое главное, чтобы ее дитя было счастливо. И не тащило на себе невыносимую тяжесть одиночества.

Лилия уткнулась носом в плечо Марины Андреевны, но не нашла что сказать. Она сделала свой выбор. И не откажется от него ни за что. Даже ради собственного счастья.

Лилия подошла к окну и прижалась щекой к холодному стеклу. Она не понимала, откуда мать догадывалась о причинах ее чудесного исцеления. Но вряд ли Марина Андреевна знала правду. Иначе расплатой бы послужила смерть. Но ее молчаливое предложение освободиться от проклятья потрясло Лили, и она отчаянно пыталась убедить себя, что мама просто не знает цену. А она слишком высока.

– Теперь пути назад нет, – прошелестела ведьма. – Последний штрих, и твое желание исполнится!

Лилия отдернула руку к себе и с силой сжала кровоточащий палец. Свеча снова вспыхнула разноцветным огнем. Она смотрела на него и чувствовала, как сознание уплывает. На тело накатило безволие.

Лили впала в транс и словно со стороны наблюдала, как ведьма подходит и протягивает к ней тонкую руку с длинными ногтями, как у кошки. Прижимает к ее груди, там, где бьется сердце, и не отводит темного взгляда от Лилии.

– Тридцать лет твоя мать будет жить, и тридцать лет ты будешь одинока. Для тебя запретны любовь и дружба. Никто, кроме семьи, не должен испытывать к тебе подобных чувств. Иначе… Проклятье не дремлет. Никогда! – Глаза ведьмы жадно заблестели. – И если ты нарушишь уговор, оно обрушит на тебя кару. Пресекай любую симпатию. Любые попытки. Тридцать лет. День в день. Неси обет молчания, и твоя мать будет жить.

Лили вдруг ощутила, как острые ногти колдуньи впились прямо в сердце, хотя ее рука не шевелилась. Она закричала и попыталась оттолкнуть женщину, но тело не подчинялось. Острая боль пронзила Лили насквозь. И когда она подумала, что больше не выдержит, ведьма оттолкнула девочку, и она без сил упала на пол.