«Кто же это такая? И откуда она знала Эля… и Лори?» – с тревогой подумала я, еще не зная, что встретилась лицом к лицу с Лорейной.

Эль появился за спиной внезапно. Я даже вздрогнула, когда обнаружила его рядом. Мрачного, во всем черном, со сверкающими гневом глазами. Пальцы Эля неосознанно стиснулись в кулаки. Четко очерченные губы поджались, отчего лицо стало выглядеть еще более решительным, чеканным. Он вперился взглядом в толпу гостей так, словно хотел всех испепелить.

– Кто это был? – прорычал Эль.

– Просто какая-то демоница, – я нервно повела плечами. – Спрашивала… э-э-э… когда и где будут выступления артистов!

Взгляд поспешно скользнул куда-то вниз, к разводам на мраморе под ногами. Я взволнованно поправила маску на лице.

К счастью, Эль не заметил моей нервозности. Он продолжил стоять, напряженный и каменный, как хищник, притаившийся для смертоносного броска. Только потом тряхнул головой, будто сбрасывая наваждение.

– Показалось, что это… одна знакомая, – пробормотал Эль. – Но ее не может здесь быть. Дурацкий маскарад.

– А мне нравится! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнула я. – И напитки чудесные! И на артистов сейчас пойду смотреть!

Я схватила бокал с недопитым нектаром, чтобы залпом опрокинуть в себя. Чуть не подавилась во второй раз.

Эль смерил подозрительным взглядом, а потом максимально сухо проронил:

– Иди. Пойду поговорю с парой старых знакомых.

Захотелось кинуть бокалом вслед. Ну, или разрыдаться. Второй вариант взял верх, и я бросилась прочь из зала. В одном из темных коридоров слезы и хлынули по щекам. Жгучие, горячие, сопровождаемые дрожью и всхлипами. Я забилась в какую-то нишу с диванчиком, скрытую тяжелыми бархатными шторами. И там разрыдалась окончательно, сжимаясь в комок. Пока уже не перестало хватать дыхания на слезы.

«Все разрушено… он уже никогда не полюбит меня, – каждая мысль жалила все больнее. – А может, и вовсе… как с Лори… я же тоже мешаю, подвергаю их опасности. Ангел. Белокрылая. Попаданка. От меня одни проблемы. Я не нужна ему».

Кое-как придя в себя, я поняла, что такими темпами заночую во дворце. На коврике у Ингрид. Вряд ли Эль будет заморачиваться и искать меня.

Вздохнув, я побрела на улицу. Мой план был прост: найти нашу карету, забраться внутрь и ждать. План-максимум: при этом не заплакать вновь. Хотя… эмоции ушли. Полностью. Стало даже страшно от противного холодка внутри. Ничего не хотелось. Совсем. Даже если бы Эль сейчас нашел, прижал к себе, жарко поцеловал и пообещал страстный хеппи-энд для нашей лав-стори… я смогла бы только сказать: «Угу». Максимум пожать плечами.

«Может, я надоем ему окончательно? И он сам прогонит меня… тогда будет не так больно. Тогда хотя бы будет, на кого злиться», – мелькали странно холодные и отстраненные мысли.

Стоило выйти из дворца, как раздались громкие возгласы. Как заторможенная, я медленно повернулась на гомон.

Оказалось, на площади перед замком уже начались выступления. На высоких подставках-чашах вспыхнул яркий огонь, освещая огромного ящера кислотно-зеленого цвета. Монстр был прикован к земле несколькими черными цепями. Каждая – толщиной в руку. И это ему явно не нравилось! Ящер свирепо шипел, извивался и мотал головой. На шее то и дело вздыбливался перепончатый гребень, а крылья зло хлопали по воздуху.

– Все знают, что змееящеры – самые опасные среди своих собратьев! – разнесся над площадью бодрый голос. – Одной капли их яда достаточно для мучительной смерти! Не всякий укротитель возьмется ломать их дикий нрав. И только Храбрец Джим прибыл сегодня к нам, чтобы усмирить это чудовище во имя нашей великой королевы!

К ящеру вышел укротитель. Храбрец Джим – высокий мускулистый мужчина в начищенных до блеска сапогах, облегающих черных бриджах и свободной светлой рубашке с распущенной на груди шнуровкой. На поясе висела свернутая плеть. А с другой стороны – конструкция из жестких ремней, напоминающая гигантскую лошадиную упряжь. Широкие плечи и крепкие руки выдавали недюжинную силу, волевой подбородок и гордый профиль – решительность и смелость.

Джим бесстрашно прошел мимо ящера, останавливаясь напротив королевы. Укротитель опустился на одно колено, склоняя голову в знак приветствия. Ингрид приосанилась на своем троне, который вынесли на улицу, на бордовый ковер с золотым шитьем по краю. Легкий жест – приказ начинать.

Я сама не знала, зачем стою здесь. Вокруг столпилась знать, глазеющая на ящера с восторгом и интересом. Разве что рты не разинули. А мне… мне было все равно. Я не знала, куда идти, что делать, куда себя деть. Так что решила постоять и здесь.

Встав, Джим медленно направился к ящеру. По кругу, будто изучая противника со всех сторон. Сильные пальцы уверенно сомкнулись на плетеной рукоятке плети. Джим распустил ее кольца. Вовремя! Ящер как раз повернулся к нему, ощерившись. Стремительный бросок – и острые клыки лязгнули в считанных сантиметрах.

Джим в последний момент кувыркнулся по брусчатке. Он ловко вскочил на ноги. Плеть взвилась в воздух и… засветилась. Больше не осталось плетеной кожи. От рукоятки сразу начиналось магическое щупальце. Эфемерное. Без четких линий. Просто полоса ярко-зеленого света, извивающаяся, как змея.

Когда это щупальце попадало по чешуе ящера, по его телу ненадолго расходились магические путы. Похоже, они не причиняли боли. Лишь сковывали на пару секунд, полностью лишая возможности шевелиться.

Ящеру это не нравилось, и он лишь сильнее свирепел. Бил крыльями воздух, взмахивал тяжелым хвостом, клацал челюстями все ближе к Джиму, вскидывал когтистые лапы, становясь на дыбы… И все-таки на каком-то этапе укротитель подобрался близко. Один взмах плети. Один стремительный прыжок. Я и не успела увидеть, как это произошло, но Джим оказался на спине ящера. Очередные магические путы рассеялись, и тот заходил ходуном. Он начал извиваться всем телом, чтобы сбросить седока. Ну, или «ссадить» его зубами.

Лицо Джима превратилось в каменную маску, напряженную и сосредоточенную. Он резко подался вперед, навстречу раскрытой пасти. Впечатлительные дамы, стоящие рядом со мной, ахнули в унисон, едва не падая в обморок.

Джим ловко набросил упряжь на оскаленную морду. Осталось всего пару движений… закрепить, застегнуть. Но в этот момент ящер дернулся особенно сильно. Одна из цепей, приковывающая его к земле, взлетела в воздух. Раздался свирепый визг, напоминающий птичий, но такой громкий, что я вскинула руки к ушам.

Почуяв свободу, ящер взвился на дыбы. Джим попытался ухватиться за гребень на его шее. Тот резко раскрылся на полную. Пальцы соскользнули. Джим упал на землю, а ящер рванулся ввысь, и еще одна цепь поддалась.

Стража вокруг Ингрид обнажила клинки. Она сама встала, позволяя увести себя, прикрыть от опасности. Во взгляде – сплошное равнодушие к тем, кто остается.