– Эти суслики хотели за хозяином увязаться, да я попросилаих остаться. Посидите со мной, родимые! Все равно хотя б разик, да ишшо свидимся…– повысив голос, продолжала Аида Плаховна.

Мефодий взглянул на амбалов и оценил, что те ведут себя тихои на старушку посматривают с тревогой. «Боятся ее и не могут понять почему…Оттого и недоумение в глазенках!» – расшифровал Буслаев.

– А что хочет от Арея хозяин этой мебели? – спросил он.

– А ты сходи в кабинетик, сам и увидишь. И Улитушка тожетам, курочка наша недоощипанная. И Тухломон, гадик пластилиновый!.. – сказалаМамзелькина.

Мефодий шагнул было к кабинету, но один из амбалов загородилему проход длинной, как шлагбаум, рукой.

– Нельзя туда!

Мефодия (а, возможно, и амбала) выручил Арей, во всю мощьлегких рявкнувший из кабинета:

– Меф, это ты? Пулей сюда!

Амбалы в замешательстве переглянулись, и Буслаев проник вкабинет Арея. Как и весь офис, кабинет стал до неузнаваемости пошлым. Среднийкабинет среднего начальника. На столе между телефоном и компьютеромгромоздилась куча безделушек, над которой генеральствовал вечный двигатель,пожиравший батарейки, как ребенок конфеты.

В воздухе пахло грозой. Арей, насупившись, сидел за столом ибарабанил пальцами по столешнице. На него наседал лысоватый молодой мужчина всветлом пиджаке. Уже по тому, как он напористо навис над Ареем, оперевшись остол, было видно, что у него хватка бультерьера. Улита – скромняга из скромняг!– стояла у окошка и ухаживала за фиалкой, отрезая сухие листики громаднымипортняжными ножницами.

Рядом маялся Тухломон, с которого сладкие улыбки осыпалиськак переспелые груши с веток. На этот раз Тухломон был в синеньком, оченьуместном костюмчике и несколько цветастом галстуке. Эдакий шустряк-самоучка.Дядечка на побегушках. Недавно получив от Арея взбучку, Тухломон держался втени и не лез на броневик с обычными речами. Даже к Мефодию он не стал приставать,а лишь пошевелил в воздухе пальчиками, будто скребся в запертую дверь.

– Заходи, Меф! Может быть, хоть ты прояснишь мне, что нужноот меня этому человеку? – приветствовал вошедшего Арей.

– Это тот мальчик-гений, о котором вы мне говорили? Тот,который принимает тут все решения? – даже не соизволив повернуться к Мефодию,спросил у Арея его посетитель.

Мефодий от удивления едва не сел на паркет.

– Он самый! Он это! – наябедничала Улита, щелкая ножницами.

Собеседник Арея наконец соблаговолил заметить Мефодия иуставился на него близко посаженными глазками.

– Издеваетесь? И это у вас принимает решения? Сколько томумладенцу лет? – поинтересовался посетитель.

«Уп-с! И везет же мне сегодня на средний род!» – подумалМефодий.

– Совершенно верно. Решения принимает тут он. Мы их тольковыполняем, – не моргнув глазом, подтвердил Арей.

Самоуверенный тип пожевал губами и вновь занялся изучениемМефодия.

– Что у тебя с лицом? – спросил он.

– Упал с самоката на кулак случайного пешехода, которыйпытался защититься от меня зонтиком, – бодро отвечал Мефодий.

– Вот как? Острим? – недоверчиво протянул посетитель и вдругрезко спросил: – Фамилия?

– Буслаев, – от неожиданности ответил Меф.

– Имя?

– Мефодий.

– Должность?

– Моя? – растерялся Мефодий, пораженный, как быстрособеседник перехватил инициативу, фактически устроив ему допрос. Теперьпонятно, что он ухитрился достать даже обычно флегматичного Арея.

– Заместитель директора, – подсказала Улита. – Не смотрите,что он мальчик. Возраст обманчив. Закончил школу в девять с половиной лет. Водиннадцать – институт. В двенадцать защитил докторскую диссерцию по теме«Управление крупным бизнесом в условиях системного кризиса»… И вот теперьработает у нас.

– М-м-м… – недоверчиво протянул посетитель.

– А вас, простите, как зовут? – спросил Мефодий, решивпровернуть с собеседником тот же трюк с непрерывными вопросами, но потерпелфиаско.

Порывисто сунув в карман пиджака руку, посетитель извлеквизитную карточку и, не вручая ее Мефодию, поднял ее на уровень его глаз.

Самцов Тиберий Цезаревич

Должность, номера телефонов, равно как и название фирмы,скрывал смуглый палец с аккуратным ногтем.

– Что за нелепица? Самцов! Это что, литературный псевдоним?– не выдержала Улита.

– Фамилия, – процедил Тиберий Цезаревич сквозь зубы.

– Настоящая?

– Настоящая.

– В школе не дразнили? Тиберий Самцов! Фу! Это выходит, еслия выйду за вас замуж, то стану Улита Самцова? Курам на смех!

– Вам это не грозит, девушка. Мне не нравятся дамы вашей…э-э… комплекции, – жестко, словно проводя скальпелем, произнес Самцов.

– Моей кого? – сужая глаза, переспросила Улита.

– С вашей фигурой, родная, – пояснил Тиберий Цезаревич.

Улита одарила его «взглядом для бедных» и отвернулась, кипяот негодования.

«Ему повезло, что он не сказал «толстуха». Тогда бы он ипяти минут не прожил», – оценил Мефодий.

Внезапно, без подготовки, Самцов надвинулся на неговплотную, так, что Буслаев увидел расширенные поры у него на носу. Он явно нестремился быть вежливым – напротив, откровенно шел на обострение отношений.

Мефодий по школе знал этот тип людей – любителей оказыватьпсихологическое давление фокусами вроде неожиданного приближения к собеседникуили резкого понижения голоса. Вот и сейчас, сопя подростку в лицо, Самцовожидал, что Меф немного отодвинется и уступит ему моральное преимущество.Однако Буслаев вместо этого проделал трюк, до которого своим умом дошел все втой же школе: а именно, подавшись вперед, резко щелкнул зубами, точно покушалсяотгрызть Самцову нос.

Тиберий Цезаревич моргнул и инстинктивно отдернулся.

– Значит, так! Шутки в сторону! – сказал он с угрозой. – Яуже битый час твержу твоему шефу одно и то же, а он делает вид, что непонимает. Поэтому повторю совсем кратко: я хочу купить этот дом.