И тогда пришло время воплощения в жизнь последней мечты.Остров Ночи, персональное творение Армана, с пятью ослепительно сияющимистеклянными этажами театров, ресторанов и магазинов. Он выбирал архитекторов ирисовал для них эскизы. Он представил им бесконечные списки требовавшихся емуматериалов, тканей, скульптур для фонтанов, даже цветов и деревьев в горшках.

Смотрите! Перед вами остров Ночи. От заката до рассвета егозаполняли толпы туристов, прибывавших сюда из Майами на бесчисленном множествекатеров и яхт. В холлах и танцевальных залах непрерывно звучала музыка.Стеклянные лифты не переставая возносились к небесам. В окружении росших по берегамвлажных хрупких цветов сверкали пруды, ручьи и водопады.

На острове Ночи можно было купить все, что угодно:бриллианты, кока-колу, книги, пианино, попугаев, авторские модели одежды отлучших дизайнеров, фарфоровых кукол. Вас ожидали изысканные блюда любой кухнимира. В кинотеатрах каждую ночь демонстрировались пять фильмов. Здесь было все:английский твид и испанская кожа, индийский шелк, китайские ковры, сереброустановленной пробы, мороженое в рожках, сахарная вата, костяной фарфор иитальянская обувь.

Можно было жить по соседству со всем этим, в тайной роскоши,то появляясь среди всеобщей суеты, то исчезая снова, когда вам того хотелось.

– Все это твое, Дэниел, – говорил Арман, медленнопроходя по просторным, наполненным воздухом помещениям их собственной ВиллыМистерий, занимавшей три этажа и имевшей к тому же подвалы, доступ в которыебыл Дэниелу воспрещен; из окон открывался вид на далекое ночное зарево Майами ипроносящиеся высоко в небе облака.

Мастерски выполненное сочетание старого и нового вызываловосхищение. Двери лифта бесшумно открываются, и вы оказываетесь в большихпрямоугольных комнатах, заполненных средневековыми гобеленами и антикварнымилюстрами; и в каждой комнате стоит гигантских размеров телевизор. Стеныапартаментов Дэниела украшали картины эпохи Ренессанса, а паркет был покрытперсидскими коврами. В кабинете, где на полу лежал белоснежный ковер, а всесвободное пространство было заставлено компьютерами, переговорными устройствамии сияющими мониторами, Армана окружали произведения лучших мастероввенецианской школы. Книги, журналы и газеты поступали сюда из всех уголковмира.

– Это твой дом, Дэниел.

Так оно и было, и, надо признаться, Дэниел полюбил его, ноеще больше он полюбил свободу, власть и роскошь, окружавшие его повсюду, кудабы он ни направился.

По ночам они с Арманом забирались в глубину джунглейЦентральной Америки, чтобы увидеть то, что осталось от поселений племени майя,или поднимались по склонам Аннапурны, чтобы при лунном свете полюбоватьсявздымающейся вдали вершиной. Они пробирались сквозь толпы людей в центре Токио,бродили по улицам Бангкока и Каира, Дамаска и Лимы, Рио и Катманду. Днем Дэниелнаслаждался комфортом в лучших отелях, а ночью бесстрашно отправлялся напрогулку вместе с Арманом.

Время от времени, однако, иллюзия цивилизованной жизнирушилась в прах. Иногда, в каком-нибудь отдаленном месте, Арман вдруг ощущалприсутствие других бессмертных. Это его беспокоило, хотя он объяснял, чтоДэниел находится под его защитой. Дэниел должен всегда оставаться рядом с ним.

– Сделай меня таким же, как ты, и повода длябеспокойства не будет.

– Ты сам не понимаешь, что говоришь, – ответилАрман. – Сейчас ты – один из миллиарда безликих смертных. Став одним изнас, ты превратишься свечу, горящую в темноте.

Дэниел не желал с этим смириться.

– Они тебя немедленно обнаружат, – продолжалАрман. Он рассердился, но вовсе не на Дэниела. Дело в том, что он вообщетерпеть не мог любые разговоры о бессмертных. – Разве ты не знаешь, чтостарые без колебаний уничтожают молодых? – спросил он. – Неужели твойлюбимый Луи не рассказал тебе об этом? Да и сам я делаю то же: где бы мы нижили, я очищаю территорию от молодых, от этого сброда. Но и меня нельзя считатьнепобедимым. – Он помолчал, как бы раздумывая, стоит ли продолжать, затемзаговорил снова: – Я похож на крадущегося по лесу зверя. У меня есть враги,которые старше и сильнее и которые, я уверен, без колебаний уничтожат меня,если это будет в их интересах.

– Старше, чем ты? Но я всегда считал самым старымтебя, – удивленно заметил Дэниел. Прошло уже несколько лет, с тех пор какони обсуждали «Интервью с вампиром». Да и, по правде говоря, они никогда невдавались в детали.

– Конечно же, я не самый старый, – ответил Арман.Чувствовалось, что ему слегка не по себе. – Просто твоему другу Луи непосчастливилось отыскать тех, кто постарше. Есть и другие. Мне неизвестны ихимена, я редко вижу их лица. Но иногда я их чувствую. Можно сказать, что мычувствуем друг друга. И посылаем беззвучные, но мощные сигналы: «Держись отменя подальше».

На следующую ночь он подарил Дэниелу медальон, или, как онего называл, амулет. Сначала он поцеловал его и потер в ладонях, словно хотелсогреть. Зрелище такого ритуала вызывало странные ощущения. Но еще болеестранно выглядел сам медальон с выгравированной на нем буквой «А» и миниатюрнымфлакончиком с кровью Армана внутри.

– Вот, возьми. Как только они к тебе приблизятся,открой замок. И немедленно разбей флакон. Тогда они почувствуют ту силу,которая тебя защищает. Они не посмеют…

– Ну да, ты позволишь им убить меня. Ты знаешь, чтопозволишь, – холодно возразил Дэниел. – Дай мне силу, чтобы я смогзащитить себя сам.

Но с тех пор он постоянно носил амулет. Под ярким светомлампы он внимательно рассмотрел букву «А» и замысловато выгравированные по всейповерхности амулета миниатюрные рисунки и обнаружил, что на них изображенылюди, но все они представлены в искаженном виде: одни искалечены, другиеизвиваются в агонии, третьи мертвы. Поистине кошмарный подарок. Он спряталцепочку с медальоном под рубашку – холодное прикосновение к обнаженной кожезаставило его вздрогнуть, но там амулет останется скрытым от посторонних глаз.

Дэниелу так и не довелось повстречаться с другимисверхъестественными созданиями или почувствовать их присутствие. В еговоспоминаниях Луи остался чем-то вроде галлюцинации, лихорадочного видения.Арман представлялся Дэниелу единственным оракулом, безжалостным и в то же времялюбящим демоническим богом.

Мучительная горечь в его душе все возрастала. Жизнь сАрманом воспламеняла его и сводила с ума. Уже много лет Дэниел не вспоминал нио семье, ни о прежних друзьях. Родственники его – он был уверен – регулярнополучали чеки, но этим все и ограничивалось.

– Ты никогда не умрешь, но каждую ночь наблюдаешь, какумираю я!