— Ветер, — предположил я. — Или прошел кто-то.

— Ольга, говори!

— Антон, с воронкой все нормально. Медленноеснижение. Ты, каким-то образом, повышаешь ее внутреннюю сопротивляемость. Порасчетам, к утру воронка снизится до условно-безопасной величины. Я смогуприступить к работе.

— Тогда в чем проблемы? Ольга, они есть, ячувствую!

Она молчала.

— Ольга, мы партнеры?

Это подействовало. Я не видел сейчас белойсовы, но знал, что ее глаза сверкнули, и она на миг посмотрела на окна полевогоштаба.

В лица шефу и наблюдателю от темных.

— Антон, проблемы с мальчиком.

— С Егором?

— Антон, о чем ты думаешь? — спросила Светлана.

Тяжело общаться одновременно и в реальном, и всумеречном мире…

— О том, что хорошо бы уметь раздваиваться.

— Антон, у тебя гораздо более важная миссия.

— Ольга, говори.

— Я не понимаю, Антон, — это снова Светлана.

— Знаешь, я понял, что у одного моегознакомого — неприятности. Крупные неприятности, — я посмотрел ей в глаза.

— Вампирша. Она взяла мальчишку.

Я ничего не ощутил. Никаких эмоций, нижалости, ни ярости, ни печали. Только внутри стало холодно и пусто.

Наверное, я этого ждал. Непонятно почему — нождал.

— Там же Медведь и Тигренок!

— Так получилось.

— Что с ним?

Только бы не инициация! Смерть — только лишьсмерть. Вечная смерть — страшнее.

— Он жив. Она взяла его в заложники.

— Что?

Такого не было. Просто никогда такого неслучалось. Заложники — это человеческие игры.

— Вампирша требует переговоров. Она хочетсуда… надеется выпутаться.

Мысленно я поставил вампирше пять с плюсом —за сообразительность. Шансов уйти у нее нет и не было.

А вот свалить всю вину на уже уничтоженноготоварища, который ее инициировал… Ничего не знаю, ведать не ведаю. Укусили.Стала такой, какой стала. Правил не знала, Договора не читала. Буду нормальной,законопослушной вампиршей…

А ведь может и получиться! Особенно, еслиНочной Дозор пойдет на какие-то уступки. А мы пойдем… у нас нет выхода, любаячеловеческая жизнь должна быть защищена.

Я даже обмяк от облегчения. Казалось бы, чтомне этот пацан, на самом-то деле? Выпадет на него жребий — он превратится взаконную добычу вампиров и оборотней. Такова жизнь. И я пройду мимо. И даже безжребия — сколько раз Ночной Дозор не успевал, сколько людей погибло от темных…Но странная вещь — я уже ввязался в схватку за него, я вступил в сумрак ипролил кровь. И теперь мне не все равно. Совсем не все равно…

Темп общения в сумерках куда быстрее, чемразговор в человеческом мире. И все-таки мне приходилось разрываться междуОльгой и Светланой.

— Антон, не забивай себе голову моимипроблемами.

Несмотря ни на что, мне захотелось засмеяться.

Ее проблемами были сейчас забиты сотни голов,а Светлана об этом думать не думала, и ведать не ведала. Но стоило упомянуть очужих проблемах — таких крошечных, на фоне черной воронки инферно, как девушкамоментально перенесла их на себя.

— Знаешь, есть такой закон, — начал я. — Законпарных случаев. У тебя неприятности, но я говорил не о них. У другого человекатоже — крупные проблемы. Его личные проблемы, но от этого не легче.

Она поняла. И что мне понравилось — несмутилась. Только уточнила:

— Мои проблемы тоже личные.

— Не совсем, — сказал я. — Мне так кажется.

— А тому человеку — ты можешь ему помочь?

— Ему помогут без меня, — сказал я.

— Ты уверен? Спасибо, что выслушал, но мне-тои впрямь помочь невозможно. Это судьба такая дурацкая.

— Она меня прогоняет? — спросил я сквозьсумрак.

Мне не хотелось сейчас касаться ее сознания.

— Нет, — отозвалась Ольга. — Нет… Антон, оначувствует. Неужели у нее есть способности Иной? Или это лишь случайный всплеск,вызванный тянущимся инферно?

— Что чувствует?

— Что ты нужен там.

— Почему я?

— Эта сумасшедшая кровососущая стерва… она требуетна переговоры именно тебя. Того, кто убил ее партнера.

И вот тут мне стало по-настоящему плохо.

У нас был факультативный курс поантитеррористическим мерам, скорее для того, чтобы не приходилось прибегать кспособностям Иного, влипнув в человеческие разборки, чем для реальных рабочихпотребностей. Психологию террористов мы проходили, и в ее рамках вампиршадействовала вполне логично.

Я был первым работником Дозора, попавшимся ейна пути. Я убил ее наставника, ранил ее саму.

Для нее во мне сконцентрировался образпротивника.

— Давно требует?

— Около десяти минут.

Я посмотрел в глаза Светлане. Сухие,спокойные, ни слезинки.

Труднее всего, когда боль спрятана подспокойным лицом.

— Света, если я сейчас уйду?

Она пожала плечами.

— Все так глупо… — сказал я. — Мне кажется,что тебе сейчас нужна помощь. Хотя бы кто-то, кто умеет слушать. Или согласенсидеть рядом и пить остывший чай.

Слабая улыбка, и едва заметный кивок.

— Но ты права… еще одному человеку нужна помощь.

— Антон, ты странный.

Я покачал головой:

— Не странный. Очень странный.

— У меня такое чувство… ведь я тебя давнознаю, а кажется — впервые вижу. И еще — словно ты одновременно и со мнойразговариваешь, и с кем-то другим.

— Да, — сказал я. — Так и есть.

— Может быть я схожу с ума?

— Нет.

— Антон… ты ведь не случайно пришел ко мне.