Федра некоторое время молчала, вглядываясь в лицо мужа, а потом осторожно спросила:

– Идоменей, уж не думаешь ли ты…

– Не хотел тебя тревожить раньше времени, но ты сама догадалась.

– Они не остановятся? – еле слышно произнесла Федра.

– Нет. После Керкинитиды, херсонеситы двинутся в Прекрасную Гавань.

– О, боги! – Федра обхватила голову.

– Но мы будем бороться.

Идоменей поднялся и подошёл к открытому окну. День разгорался, по бледно-голубому, прозрачному небу медленно плыли редкие облака. «Отчего мужчины так спокойно говорят о войне?» – думала Федра разглядывая тёмный силуэт мужа выделявшейся в светлом проёме окна. Федру мысли о возможном конфликте приводили в ужас. В далёком детстве, вместе с родителями и братом, она пережила осаду Прекрасной Гавани скифскими отрядами. Тогда обошлось, крепкие стены города выдержали натиск кочевников, и они, спалив дотла хору откатились назад, в степь. Но херсонеситы это не дикие скифы, они эллины и прекрасно владеют наукой брать города. Окружив полис и заблокировав гавань своими кораблями, они будут терпеливо ждать, когда измученные голодом горожане сами откроют ворота города.

– Я не хочу войны, – сказал Идоменей глядя в окно, – но боюсь, что она неизбежна, поэтому пока есть время нужно к ней подготовиться. В Ольвии мне уже пообещали поддержку, теперь я собираюсь отправить гонца с письмом в Пантикапей, чтобы прощупать почву там. У Боспорского царя накопилось много претензий к Херсонесу и если он даст согласие выступить против херсонеситов, то им будет сложно вести войну на два фронта. Боспорсцы – сильные и закалённые воины, привыкшие отражать набеги варварских племён, херсонеситам не легко будет справиться с ними.

– Ну почему, почему они не могут просто заключить с нами взаимовыгодный договор? – вопрошала Федра.

– Таков характер дорийцев*, моя дорогая жёнушка, они, в отличии от нас – ионийцев*, предпочитают брать силой, а не заключать договора.

Федра поднялась со своего кресла и подойдя к мужу спросила:

– Когда ждать нападения?

– Надеюсь не раньше следующей весны…

– О, боги! – Федра прикрыла лицо руками.

– Не беспокойся, – Идоменей обнял жену, – война начнётся не сразу, сначала они попробуют вступить с нами в переговоры, как было с Керкинитидой, а мы будем тянуть время…

– Идоменей, – Федра отвела руки от лица, – но отчего они не могут удовлетвориться землями вокруг Керкинитиды? Ведь там полно пустошей, которые можно возделывать.

– Потому что теперь они хотят не только земли, но и гавани.

– Не понимаю… объясни…

– Ты слышала о Неаполе Скифском*?

– Неаполь*? Новый город?

– Скифы заложили этот полис в степях Таврики, и начали возделывать землю вокруг него. Некоторые племена решили, что торговать зерном выгодней, чем кочевать по степи. Скоро скифская пшеница золотым дождём хлынет в трюмы кораблей и херсонеситы решили прибрать к своим рукам эллинские города, лежащие на западном побережье Таврики…

– Чтобы контролировать вывоз зерна и богатеть на этом!

– Теперь ты поняла…

– Эти дорийцы не только воинственны, но и хитры, – заметила Федра.

– У нас есть целый год, чтобы подготовиться к противостоянию с ними.

– Идоменей, – Федра заглянула мужу в глаза, – чем я могу помочь тебе?

– Никто не должен знать о наших переговорах с Царским Боспором, то что я тебе рассказал – есть тайна великая, поэтому прошу: ни слова никому.

– Верь мне, я не предам!

– Знаю, иначе ничего не сказал бы.

– Благодарю за доверие, – сказала Федра и прижалась лицом к груди мужа, – наверное впервые за все эти годы я рада, что сыновья наши находятся далеко от Таврики.

Идоменей погладил жену по волосам и сказал:

– В этом мире всё зыбко, никогда не знаешь, где разгорится новый пожар, – после этих слов он отстранил Федру, – мне пора, вечером жди к ужину.

Как только Идоменей покинул покои Федры, в комнату вошла Галена и спросила:

– Какие распоряжения будут на сегодня, госпожа?

– Пусть Клития с Хионой наведут порядок на кухне, а потом приберутся в андроне. Мы же с тобой займёмся шитьём, а после полудня начнём готовиться к вечерней трапезе.

В дверь постучали, Зел с трудом встал с постели и натянул на себя хитон, грубая ткань больно царапнула кожу. Мужчина откинул дверной крюк, толкнул створку и увидел стоящего на пороге хижины Гектора.

– Господин, зовёт тебя, – сказал хозяйский прислужник, строго посмотрев на раба, – дело срочное, не медли.

Зел вернулся в хижину наскоро ополоснул водой лицо, затем отпил немного вина из стоящей рядом с кувшином чарки. Дрожащими руками завязал шнурки сандалий и накинув на плечо гиматий подпоясался ремнём. Голова гудела после бессонной ночи, перед глазами плыли жёлтые круги. Пошатываясь от слабости Зел вышел из своей хижины и отправился в верхний Тритейлион.

Идоменей вдавил печать в мягкий воск и вложил свиток в кожаный футляр. Обернулся к стоящему в низком поклоне Зелу, протянул ему запечатанное письмо.

– Отвезёшь это письмо в Прекрасную Гавань, в городской дом не заезжай. Остановишься у трапезита Евномия, он расскажет тебе, что дальше делать с этим посланием.

– Слушаюсь, господин.

Зел вышел из андрона прижимая к груди кожаный футляр с письмом, сердце мужчины было наполнено ликованием. Совсем скоро он уедет от тяжёлой унизительной работы, от ненавистной сеялки. Мужчине показалось, что его тело как будто стало меньше болеть и он в состоянии выдержать неблизкий путь до Прекрасной Гавани. Ещё бы увидеть Елену, Зел поднялся по ступеням лестницы, ведущей на храмовую террасу и обернулся – пространство между гинекеем и андроном было пустым, в прилегающих к террасе аллеях тоже никого не было.

– Когда закончим хочу отпроситься у госпожи, чтобы сбегать в посёлок проведать Нисифора, – сказала Клития протирая куском полотна только что вымытое блюдо.

– Хорошо, – кивнула Хиона, погрузив в чан с водой серебряный килик.

– Может быть сходим к Нисифору вместе? Он несколько раз спрашивал о тебе, но я предупредила его, что ты очень занята…

Хиона ничего не ответила подруге и Клития продолжила:

– Вернёмся от Нисифора, вместе пойдём наводить порядок в андроне…

– Ну, если ты так хочешь…, – неуверенно проговорила Хиона.

– Я знала, что ты согласишься, – улыбнулась Клития.

У Хионы была ещё надежда, что госпожа не отпустит их в посёлок, но Федра пребывавшая в последнее время в прекрасном расположении духа, благодаря ежедневным визитам супруга разрешила рабыням навестить управляющего. Торопливо, перескакивая сразу через две ступени, спускалась по каменной лестнице Клития. За ней с унылой гримаской на лице плелась Хиона. Роскошные рыжие волосы Клитии были перехваченные на затылке красной лентой. Любуясь этим золотым водопадом Хиона вздыхала: «Отчего Нисифор не замечает всей этой красоты, почему он так равнодушен к чувствам Клитии? Если раньше он был без сознания и не видел, сколько слёз пролила бедняжка у его ложа, то теперь он не может не замечать, что влюблённая девушка проводит рядом с ним каждую свободную минуту, ухаживает за ним пренебрегая отдыхом. А Клития? Хиона совсем не понимала свою подругу… Зачем она настаивает на её присутствии у постели Нисифора? Неужели так любит, что готова терпеть рядом соперницу, лишь бы угодить своему возлюбленному?»