Нисифор словно ждал их. Умытый, переодетый в чистый хитон он сидел в кровати откинувшись на высокую подушку и читал. Увидев входящих в его покои девушек, мужчина отложил свиток и поприветствовал их. Хиона заметила, что воздух в комнате уже не так тяжёл, как раньше, а на столике уменьшилось количество склянок с лекарствами. Нисифор не сводя глаз с Хионы тихо произнёс:

– Счастлив видеть тебя, Хиона. Присядь на этот табурет.

Хиона обернулась, чтобы посмотреть на подругу, но Клитии в комнате уже не было. Рыжеволосая рабыня незаметно вышла, оставив девушку с Нисифором наедине.

– Хиона, позволь мне прикоснуться к твоей руке, – обратился Нисифор к сидящей рядом с его ложем девушке.

Рабыня молча протянула больному ладонь, но когда Нисифор склонился, чтобы поцеловать руку, Хиона резко отдёрнула её, виновато пробормотав:

– Не надо, Нисифор.

Управляющий понял смущение девушки по-своему:

– Я вижу, что руки твои огрубели от работы в саду и гинекее, но ты не должна стесняться меня, Хиона. Клянусь, после свадьбы, ты будешь жить госпожой в нашем доме, и кожа на твоих руках всегда будет гладкой и нежной, – немного помолчав, Нисифор продолжил, – ты чураешься меня, Хиона, но это пройдёт, когда ты узнаешь меня получше. После того, как господин объявит нас женихом и невестой перед общиной, мы сможем встречаться наедине и тогда…

– Господин Идоменей…, – Хиона наконец подняла глаза на Нисифора, – что он сказал?

– Он дал понять мне, что не против нашего брака…

Хиона бросила быстрый взгляд в сторону дверного проёма: «Слышала ли эти слова Клития?» Юная рабыня была настолько ошеломлена заявлением мужчины, что еле сдержала себя, чтобы не вскочить и не убежать прочь от его ложа. От ищущих её взгляд глаз, от ласкового голоса и от чувства вины, которое гнуло её к земле не давая дышать.

– Я пойду, Нисифор, госпожа меня ненадолго отпустила, – сказала девушка, поднимаясь с табурета.

– Совсем мало побыла, – печально вздохнул мужчина.

– Приду ещё.

– Когда?

Она ничего ответила ему, выбежала из комнаты, взглянуть на подругу, стоящую у стены, не посмела. Остановилась на крыльце ослеплённая солнцем, к горлу подступил комок: «Он даже не захотел узнать, хочет ли она замуж за Нисифора!»

Смеркалось, когда Идоменей подошёл к андрону. Пламя лампиона, горевшего в глубине его покоев, было приглушено и почти не давало света. Идоменей вступил в тёмное помещение и уловив чутким ухом чьё-то дыхание, тихо спросил:

– Кто здесь?

– Господин…

– Хиона? – мужчина узнал голос рабыни, – подожди, сниму колпак со светильника.

Дрожащий свет озарил комнату, Идоменей обернулся и увидел девушку сидящей на полу рядом с клинэ, руками она тёрла глаза.

– Что ты здесь делала, в темноте?

– Я хотела дождаться вас и уснула. Простите меня, господин, – проговорила рабыня, поднимаясь с пола.

– Да, мы давно не говорили с тобой, – согласился Идоменей устало опускаясь в кресло, – всё недосуг…

– Простите меня, господин, – повторила Хиона, – вы устали, а я мешаю вашему отдыху.

– Устал, – вздохнул мужчина, – так устал, что не пойду сегодня на вечернюю трапезу в гинекей. Потому прошу, дитя, сходи к своей госпоже и извинись за меня, потом загляни на кухню и прихвати немного еды, не нужно никаких разносолов… Немного сыра, хлеб и небольшой кувшин вина… Этого будет достаточно.

– Я полечу быстрей стрелы, господин!

– Вот и хорошо, когда вернёшься поговорим.

Она не стала тратить время на обувание, выскочила из господских покоев и побежала к гинекею. Босые ступни легко касались, остывших с приходом ночи, плиток террасы.

Федра ничего не сказала узнав, что Идоменей решил отужинать в одиночестве, но настояла на том, чтобы Хиона взяла с собой в андрон свежесваренных колбасок и сушёных фруктов. Когда с корзиной полной снеди Хиона вернулась к своему господину, то застала его сидящем в кресле с закрытыми глазами. Девушка, вновь почувствовала вину за то, что решилась побеспокоить господина в столь неудачное время. Все дни, с рассвета до наступления темноты, Идоменей проводил у хранилища, занимаясь распределением зерна между пострадавшими от непогоды земледельцами. Верный Гектор ни на шаг не отходил от своего господина, слуга взял на себя обязанности писца и счетовода, к вечеру бедный старик так выматывался, что не мог дойти до верхнего Тритейлиона, и потому оставался ночевать в посёлке рабов, у Метиды.

– Благодарю тебя, Хиона, – Идоменей открыл глаза едва рабыня закончила накрывать стол.

Мужчина взял с блюда ломтик сыра, прежде чем отправить его в рот произнёс:

– Говори, что там у тебя? Опять Галена слишком строга с тобой?

– Нет, господин, Галена давно отступилась от меня, считает, что я неисправима, – сказала девушка, присаживаясь на низкую скамеечку, что стояла рядом с креслом хозяина андрона.

– Что же тогда? Запуталась в многомудрых рассуждениях наших философов?

– Нет, – девушка печально покачала головой, – я не хочу покидать вас, госпожу и Тритейлион!

– Кто же тебя гонит из Тритейлиона, дитя? – удивился Идоменей.

– Но, разве жена не должна следовать за мужем?

– Ничего не понимаю… Чья жена? За чьим мужем?

– Разве вы не знаете, господин? Нисифор…

– Ах, вот ты о чём… Твоя госпожа рассказала, что управляющий хочет жениться на тебе?

– Нет, господин, она ничего не говорила мне об этом. Клития, моя подруга, слышала разговор нашей госпожи с Нисифором и передала мне его…

Идоменей отпил из килика вина и задумчиво проговорил:

– Нисифор – очень славный мужчина. Не часто встречаются люди, обладающие столькими талантами. Он многого добился в жизни и верю, что сможет добиться ещё больше, потому я и даровал ему свободу. Жене будет спокойно рядом с таким мужем.

– Да, – согласилась Хиона, – я слышала о Нисифоре много хорошего. Я знаю, что вы не выбрали бы для меня плохого мужа, господин. Ещё знаю, что даже дочерям не позволительно противиться воле родителей, а я… я всего лишь рабыня…

Тут слёзы хлынули из глаз девушки и Идоменей, поспешно поставив килик на стол, склонился к ней.

– Что тобой, дитя? Почему ты плачешь? – с тревогой спросил мужчина.

Но рабыня только покачала головой не в силах справиться с рыданиями. Идоменей провёл рукой по светлым кудряшкам девушки, а затем осторожно взял её за подбородок и заглянул в лицо. Хиона не посмела поднять глаза на своего господина.

– Ты не хочешь замуж за Нисифора, – наконец догадался Идоменей.

В ответ девушка замотала головой.

– Вот, возьми, – Идоменей протянул рабыне чашу с водой, – выпей и успокойся.