— Откуда ты знаешь?

— Он постоянно был со мной. Я его все время видел.

— Прямо так ты все помнишь! Ты ведь почти полтора месяца наанальгетиках сидел, от них голова мутная.

— А зачем ты мне эти анальгетики назначаешь? Чтобы я ничегоне помнил?

— Ох, Аслан, если б я тебе их и не назначал, фельдшер бы самтебя колол, без моих назначений. Иначе ты бы от боли на все село зубамискрипел, в городе услышали бы. И спать бы не мог. Ты и так плохо спишь, поэтомунервный такой, я тебе еще и реланиум назначу. Ты пойми, ты перенес тяжелейшуюоперацию, времени прошло не так много. Тебе нельзя сейчас нервничать иперенапрягаться. Вместо того, чтобы допрашивать слабоумных и стрелятьперепивших, отдохнул бы лучше. Обидно даже, я тебя по кускам собирал, а ты себягробишь.

— Ладно, доктор. Поговорили. Езжай к своей худой девочкеМаше. Скажи ей, чтобы больше не залезала в товарняки.

— Шов-то чешется? — спросил Вадим, обернувшись у порога.

— Чешется, зараза, — признался чеченец.

— Терпи. Когда заживает, всегда чешется. Ногти стриги чаще.Грязь у тебя под ногтями. Ночью во сне начнешь чесать, занесешь инфекцию. Небудешь ногти стричь, скажу фельдшеру, чтоб бинтовал тебя на ночь.

— Ладно, понял. Подожди, я тебя об одном деле попроситьхотел. Ты главного врача санатория «Солнечный берег» знаешь?

— Знаю.

— Ты бы поговорил с ним. Там у них полковник поселился,Константинов его фамилия. Вроде он из ФСБ или еще откуда… Ты бы узнал, что унего там по документам, с кем живет, в общем, всякие подробности.

— Нет, Аслан. Это не моя работа и не мое дело. Каждый должензаниматься своим делом. У тебя достаточно людей, чтобы наводить справки овсяких полковниках.

— Я же не говорю, чтобы ты специально расспрашивал. Так,если к слову придется.

* * *

От морской воды волосы становились тусклыми и жесткими. Машарешила вымыть голову. Шампуней на полочке в ванной стояло сортов пять. Машалюбила пробовать все новое и остановила свой выбор на зеленой квадратнойбутылке с шампунем неизвестной английской фирмы. «Протеин сделает ваши волосыпушистыми и блестящими, как шелк» — было написано на этикетке по-английски.Маша отвинтила колпачок и наклонила горлышко бутылки над ладонью. Оттуда ничегоне вылилось. Ни капли. Между тем бутылка была тяжелая. Заглянув внутрь, Маша увиделасквозь горлышко какой-то черный пластмассовый край. Она повертела бутылку,попыталась нащупать, что там внутри. Палец уперся во что-то твердое, покрытоеслоем целлофана.

«Ничего себе!» — подумала Маша и поднесла бутылку вплотную кяркой люминесцентной лампе у зеркала. То, что находилось внутри, по формебольше всего напоминало кассету для видеокамеры. Под плотно приклееннойглянцевой этикеткой нащупывалась тонкая выпуклость — шов, опоясывающий всюбутылку.

«Значит, ее просто разрезали, вставили кассету, потом как-тоспаяли края и сверху наклеили этикетку. Тайник — хитрее некуда. Вроде бы такпросто, но можно в поисках кассеты перевернуть весь дом, и никогда недогадаться, что она впаяна в одну из бутылок из-под шампуня. Найти ее можнотолько случайно — если захочешь в этом доме вымыть голову и из пяти сортовшампуня наткнешься именно на этот — с протеином. Однако сложно представить, чтолюди, пришедшие обыскивать дом, отправятся в ванную мыть голову — разве чтосильно вспотеют от усилий».

Маша аккуратно завинтила колпачок, поставила бутылку наместо, взяла другую. Там действительно оказался шампунь.

«О, господи, а ведь я вляпалась в жуткую историю! — думалаМаша, расчесывая мокрые волосы перед зеркалом. — Я действительно ничего не знаюо нем, влюбилась по уши, потеряла голову — первый раз в жизни… И в кого? Я дажене знаю в кого. „Тойота“, дом, сотовый телефон, есть и городская квартира… Ведьдостаточно моим родителям услышать такой перечень „достоинств“, и у них сразувозникнет образ „нового русского“, мафиози. Достаточно было ему сказать дваслова тем весельчакам-амбалам на улице, и они исчезли. Они вдвоем, он один. Прижелании могли бы его по асфальту размазать. Но они его испугались. А кого могутиспугаться такие амбалы? Только мафиози! А в сарае? Там их вообще собралосьсемеро, и те бандиты не чета уличным. Да, он держал в руках автомат. Но смешнодумать, что они испугались автомата. В сарае все выглядело так, будто он давнознаком с бандитами, прежде всего — с тем, бородатым. В противном случае его бытам просто растерзали. Тот, кривоногий, тоже держал автомат наготове и стоялсзади, у Вадима за спиной. Да, случайного человека они бы растерзали, никакойвыкуп не помог бы. Выходит, он меня у них купил? Купил себе девочку, чтобыразвлечься? Узнать, что я в том сарае, он мог только от бандитов. Он не простосвязан с ними, он для них — авторитет. Я влюбилась по уши в бандитскогоавторитета».

Выйдя из ванной, она включила чайник на кухне, села изакурила.

— А я ведь так и не задала ему ни одного вопроса из тех, чтодолжна бы задать… — задумчиво произнесла она. — Но я просто забыла все этивопросы, я потеряла голову. Почему же опомнилась именно теперь, когдаобнаружила тайник с кассетой? И чего я так испугалась? Надо было раньшесоображать и пугаться. А теперь поздно…

«Поздно потому, что, кем бы он ни был, я не могу уже простотак уехать — потихоньку сбежать. Он ведь мне давал такую возможность, не держалсилой, хотя мог бы. Мафиози ни за что бы меня не отпустил. Не отдал быдокументы, и вообще все происходило бы по-другому…»

— Откуда ты знаешь, как это бывает у мафиози? — Маша незаметила, что опять говорит вслух. — Ты же видела это только в кино. Тебекажется, бандитский авторитет не может выглядеть таким милым, интеллигентным,нежным, ты думаешь, он обязательно матерится через слово, сверкает золотымизубами и носит красный пиджак? Тебе кажется, мафиози в доме не может держатьстолько хороших книг, а видеотека должна состоять из одной порнухи? Кстати судяпо нескольким книжным полкам, занятым специальной медицинской литературой, ондействительно врач. Интересно, бандитский авторитет стал бы работать хирургом идежурить сутками в больнице?

Маша вдруг почувствовала отвращение к самой себе. Но непотому, что связалась с мафиози, с бандитским авторитетом, вообще неизвестно скем, а потому, что так плохо думает о человеке, сидя у него на кухне, в егохалате, собираясь ложиться спать в его постель.

«Надо просто спросить у него обо всем — и о бандитах, и окассете. Ведь ты же еще не спрашивала. Сначала послушай, а потом уж делайвыводы», — решила Маша. Но в глубине душа она не сомневалась — что бы Вадим ейни сказал обо всем этом, она поверит. Очень уж хочется поверить.

Маша сама не заметила, как уснула. Ей приснился ее дедушка,умерший год назад в возрасте восьмидесяти семи лет. Единственный человек, скоторым она могла бы поделиться тем, что с ней происходит сейчас. Но дедушкиМити не стало…