— Пусть будет так: что вызвало это ее расстройство вкавычках?

— Некий джентльмен по имени А.Б. Карр.

— Какой вездесущий тип!

— На самом деле, правда?

Брэндон собрался было сказать что-то еще, но передумал изанялся своим кофе.

Инес спохватилась:

— Пойду приготовлю кофе. Чтобы не пропало ни капли…

Она убежала на кухню, и скоро принесла серебряный кофейник.Налила горячий кофе обоим мужчинам. Снова ушла в кухню, а вернувшись, сказала:

— Дуг, просто не представляю, что делать с А.Б. Карром!

— А в чем, собственно, дело?

— Он представляет Первиса Грайнса.

— Вижу, ты следишь за ходом событий!

— Верно.

— Могу я спросить, как ты об этом узнала?

— Почему тебя это интересует?

— Ведь они договорились всего какой-то час назад.

Инес улыбнулась:

— Мне сообщил сам Карр.

— Когда?

— Минут тридцать назад в этой самой комнате.

— Предлагал компромисс?

— Можно так сказать, но по сути требовал львиную долю длясебя и своих клиентов, оставляя моей клиентке всего двадцать пять процентов.

— И это явилось причиной ее так называемого нервногорасстройства?

— Нет. Причина расстройства возникла тогда, когда он заявило своем намерении получить показания моей клиентки под присягой. Тут яподумала, что Карр — большой специалист по организации нервных заболеваний.

— Ну и как он отнесся к известию о плохом самочувствии твоейподопечной?

— С плохо скрываемой злобой. Старина АБК не любит, когда егособственное оружие обращается против него. Я с самым серьезным видом объяснилаему, что моя клиентка не в состоянии подвергаться расспросам, она расстроенаточно так же, как в свое время Кармен Фрилмен, и ей посоветовали прибегнуть ктакому же лечению: отправиться в санаторий, где ее никто не сможет потревожить.

— Как он отреагировал?

— Осатанел и стал мне угрожать.

— Чем?

— Сама не знаю. Скорее всего, хотел напугать молодогоадвоката.

— Но он угрожал?

— Он сказал, что на протяжении последних десяти лет мояклиентка не была ни образцово-показательной женой, ни респектабельной вдовицей.Конечно, выражался он туманно, но дал понять, что группа частных детективовсумеет найти в ее прошлом такие моменты, которые превратят перекрестный допросв настоящую пытку.

— И поэтому потребовал проведения допроса под присягой,чтобы она поняла, что ее ждет впереди?

— Нет. Я точно знаю, чего он ждал от этого допроса. Он велбы себя изысканно вежливо и предупредительно, задавал бы ей самые невинныевопросы: где она жила в 32-м году, где — в 33-м, и так далее, записал быадреса, место работы, узнал бы, чем она занималась.

А потом и на самом деле направил бы по адресам детективов,которые бы обнаружили — ну, я не знаю, что именно они могут обнаружить…

— Но ты уверена, что они что-нибудь непременно узнают?

— А как ты думаешь? Неужели за десять лет жизни одинокойженщины не произошло ничего такого, что можно преподнести в нужном свете,что-то добавив и о чем-то умолчав, и действительно поставить ее в неловкоеположение? С другой стороны, клиент АБК — брат умершего, мне-то нельзяотплатить той же монетой… Лично я уверена, что такие методы запугивания моейклиентки, имеющей законные права на деньги мужа, несовместимы со званиемюриста. Так или иначе, но я посмотрела ему в глаза и сказала, что, к несчастью,моя клиентка перенесла точно такой же удар, как Кармен Фрилмен, которой онсамолично рекомендовал отправиться в санаторий, где ее никто не будет тревожитьрасспросами. И добавила, что, Бог даст, моя клиентка поправится так же быстро,как миссис Фрилмен, которая уже через несколько дней по доброй воле явилась вполицию давать показания, но я не хочу вселять беспочвенных надежд, потому чтосостояние миссис Грайнс весьма серьезное.

Селби ухмыльнулся. Брэндон откровенно захохотал.

— Дал бы четыре монеты по десять центов, чтобы превратитьсяв муху на стене этой комнаты и поглядеть на его физиономию! И что же он сделал?

— Физиономия его и правда побагровела, — улыбнулась Инес. —Он пригрозил, что получит распоряжение суда, позволяющее его врачу осмотретьмиссис Грайнс и доложить о состоянии ее здоровья.

— Что ты ответила?

— Ответила, что пойду в суд с прошением поручить осмотрврачу, который осматривал Кармен Фрилмен, и буду настаивать, чтобы он вписьменной форме указал, в чем именно состояние моей клиентки отличается отсостояния миссис Кармен Фрилмен.

— Что было после этого?

— Он тут же ушел.

— Отлично, — засмеялся Селби, — такой урок, будем надеяться,пойдет Карру на пользу. Он и правда слишком распоясался. Но я тоже хочу видетьтвою клиентку.

— Прости, Дуг, но это невозможно. Если ты ее допросишь, Каррбудет иметь основание требовать того же самого. По правде говоря, ейдействительно сильно досталось. Она перенесла эмоциональную встряску ичувствует себя подавленной. У меня есть два врача, которые это подтвердятофициально. Сейчас ей прописаны снотворное и полный отдых.

Селби сказал:

— Я в ином положении, нежели Карр. Пока он не добьетсяпостановления суда, он бессилен что-либо предпринять. А я — нет.

— Совсем недавно, — вмешался Брэндон, — мы объясняли одномунепонятливому человеку, что существуют простые способы заставить отвечать навопросы, но есть и более сложные.

Инес заморгала глазами, но подбородок ее был упрямовздернут.

— Весьма сожалею, но вам придется идти сложными путями. Я навремя отстраняю миссис Грайнс от дел.

— Могу я спросить почему? — спросил Селби.

— Я уже объяснила. Она подавлена.

— Оттого, что не все, ею рассказанное, согласуется сфактами?

— Ничего подобного! Если бы дело обстояло так, я бынемедленно отказалась представлять ее… Очень сожалею, Дуг, но это окончательноеи бесповоротное решение.

Селби допил кофе и подождал, пока Брэндон поставит пустуючашку на блюдце.

— Ладно, — сказал он, — чтобы не было недоразумений, помни:я тебя предупредил. Еще раз повторяю: я намерен ее допросить.