– Набаловался, Иуда!

– Сама загорелась, – принялся оправдываться мужчина, хлопая глазами и поправляя шляпу, съехавшую на бок, – я читаю, а она… хулиганство!

Мужчина огляделся по сторонам в поисках хулиганов, но, видимо, никого подходящего под эту категорию не увидел. Он растерянно почесал живот и уселся на скамейку, опасливо озираясь.

– Пить меньше надо, – строго сказала старушка и двинулась в сторону.

Мужчина взял со скамейки свой портфель и торопливо пошел подальше от злополучного места.

– Нет, вы видели? – спросил мужичок, проходя мимо нас.

– Конечно, – сказал Аристарх, – чудеса, да и только. Хорошо, хоть целым остался, сынок.

Мужчина согласно кивнул и побрел в сторону выхода из парка. Аристарх снова рассмеялся, на этот раз не так яростно.

– Видел? – спросил он, – вот так я могу спалить всё, что угодно. Мне очень нравится огонь.

– Ага, – ответил я, – занятное представление. Только я ведь тоже не буду просто так сидеть. Я, даже с пылающей задницей, подбегу и буду держать, чтобы не гореть одному.

Я подумал, сколько ЖЕ пожаров числится за душой этого старика. Сколько людей он сжег? Сколько народу проснулось в горящей постели? Сколько машин взорвалось?

– Я рекомендую тебе прийти завтра с белым флагом в городской театр, как всегда в девять. Иначе, ты умрешь. Это последнее слово. Больше ни на какие уступки мы идти не собираемся.

Он помолчал. Скрутил новую папиросу и посмотрел на меня:

– Я тебе сказку одну расскажу, поучительную, – он снова щелкнул пальцами, и самокрутка затлела, – сказка японская. Ты знаешь, Япония хорошая страна. Мне там очень понравилось. У них всё коротко и ясно. Японские сказки, хайку и так далее, да и сами японцы ростом не вышли. Длинная у них только одна вещь. Меч. Сказка фактически про меч, но только для тех, кто не зрит в корень. Слушай. Как-то крестьянин вез тачку, нагруженную удобрениями. Чтобы попасть на свои владения, ему необходимо было перейти узкий мостик через речку. И вот он дошел до середины моста, когда с другой стороны на мост зашел самурай. По обычаю, крестьянин должен был вернуться назад и уступить дорогу самураю. А крестьянин был то ли глупый, то ли гордый, а может, просто торопился. И поэтому самураю пришлось ждать, пока тачка, с капающим дерьмом не пересекла мост. Когда крестьянин проходил мимо самурая, то услышал, как последний вынимает меч из ножен. Получился такой шелестящий звук. Крестьянин не поднял глаз. И даже когда почувствовал, как ледяная сталь прикоснулась к его шее, не поднял глаз, а продолжал испуганно идти. Когда он прошел до входа на свое поле, крестьянин решил, что его не убьют, и решил повернуть голову. Но как только он её повернул, она тут же слетела с плеч.

Аристарх затянулся папиросой и усмехнулся:

– Вот такая вот сказка, я думаю, ты должен извлечь из нее урок. Уважай самураев. В свое время у меня тоже было распутье на дороге, я выбрал правильный путь, поэтому я прожил очень долгую жизнь.

– Жизнь может быть и короткой, – сказал я, – суть не в этом. Дело даже не в чистой совести, а самом себе. Предать можно кого угодно, и, в конце концов, забыть об этом. Записать на бумажку, смять и выкинуть. А вот если предашь самого себя, такое не забудется никогда. И долгая жизнь вовсе не будет такой прекрасной. Лебедь без воды всего лишь гусь.

– Зато живой гусь, – сказал Аристарх, опустив голову. Мне очень хотелось верить, что я попал в точку. Но что скрывало это лицо за своими морщинами, я не знал.

– Да к чему этот цирк, – вспылил я, – даже если я помогу вам. Отведу за ручку до места. Климент признался мне, что я не выживу после того, как проведу столько людей за собой. Жить только ради того, чтобы «ваш хозяин» протащил за собой, целую кучу безумных уродцев, которые называют себя корпорацией Нецах. Да мне будет легче, если вы меня так убьете. Пользоваться мной я не позволю.

– Хозяин очень могущественен, и он сделает все, чтобы ты выжил, – сказал Аристарх, – признаю, опасность имеется, но это всё же какой-то шанс. Все, что нам нужно, это только твое добровольное согласие.

Я достал сигарету, но вспомнил, что у меня нет спичек, тогда Аристарх снова услужливо щелкнул пальцами и рассмеялся.

– А как ты называешь свой желанный мир? – поинтересовался я, – для вашего хозяина это Эдем?

Немного подумав, он ответил:

– Вальхалла, – он сказал это, и его лицо сразу помолодело, теперь я видел не старика, который старательно пытается запугать, а испуганного юношу. Но когда он посмотрел на меня, я снова увидел всё то же морщинистое лицо.

– Помни, я не желаю тебе зла, – сказал он, поднимаясь со скамьи.

Он махнул рукой и двинулся дальше по аллее, а я смотрел ему вслед, пока прихрамывающая старческая фигура не скрылась с моих глаз. Мне бы даже понравился этот старик. Когда-то он, наверное, был неплохим парнем, пока не погряз по самую шею в дерьме корпорации Нецах. Сейчас его век практически подошел к своему логическому завершению, и мне даже стало его жалко.

*

Не успел я зайти домой, как зазвонил телефон. Я подбежал к телефону и взял трубку.

– Добрый день, – звонил лейтенант Гинзбург.

– А, привет, лейтенант, как ты?

– Хорошо, – сказал он бодрым голосом, – решил сообщить тебе пару новостей. Мы нашли ещё несколько преступлений, совершенных этой девушкой. Да она покруче Чикатило будет. Жестокая как пантера и злая как ведьма. Но эту сволочь не удастся даже наказать.

– Это почему?

– Она уже мертва, – сказал лейтенант, – вскрыла себе вены.

– Она же была в палате для душевнобольных?

– Да. Всё время, что она там была, она вопила, как резанная, сыпала проклятиями и тому подобное.

– Так чем же она это сделала? – удивился я, – разве не отбирают все режущие предметы?

– Она перегрызла вены.

Я сглотнул комок.

– И знаешь, что самое страшное? – сыщик откашлялся, – она выпила свою кровь до капли, представляешь? И оставила предсмертную записку. Странную, правда очень.

– Что там написано?

– Она написала кровью на стене, – ответил лейтенант, – санитары даже отмыть не могут, кровь как будто въелась в штукатурку. Она написала: «Лимбо ждет меня!». Ты не знаешь, что это?

– По библейским преданиям, Лимбо – это Чистилище, – ответил я, – а в греческой мифологии, Лимбо – это первозданный хаос.

– Понятно, – сказал Гинзбург, – ещё попытался найти что-нибудь о корпорации Нецах. Такое ощущение, что на эту тему наложено какое-то табу. Все как в рот воды набрали. Не знают и все. Как