Лелька еще раз погладила белесую пролысинку на лошадиной головеи пошла прочь от Дома культуры имени Свердлова. Отсюда, с улицы Октябрьской(бывшей Дворянской), не слышно было вальса «На сопках Маньчжурии», но Лелька непереставала тихонько напевать:

Пусть гаолян

Вам навевает сны.

Спите, герои русской земли,

Отчизны родной сыны.

Подходя к дому, Лелька посмотрела вниз, на свое окно, едваподнимающееся над землей, – и сердце екнуло, когда она увидела промельк светаза стеклом. Значит, Гошка пришел…

Брат встретил ее в дверях:

– Ну как?

– Сказал, завтра.

Обрадованный Гошка схватил ее в объятия:

– Лелечка, умница моя! Правда? Дай я тебя расцелую!

– С ума сошел, – проворчала она и заслонилась локтем. – Житьнадоело? Нет уж, держись от меня подальше!

Брат послушно отошел, а Лелька допела наконец песню:

Вы пали за Русь,

Погибли за Отчизну.

Поверьте, мы за вас отомстим

И справим кровавую тризну…

* * *

Ну да, начиналось все мило, интригующе, многообещающе.

Однажды, около полудня, когда клиент совершенно не шел иЛидия просиживала свое подержанное кресло в полной праздности – дошла даже дотого, что сама себе начала гадать, а это уж самое последнее дело, ибо начинаешьвидеть в картах не то, что они говорят на самом деле, а то, что хочешь увидеть,– тренькнул звонок. Лидия радостно вскинулась, глянула в «глазок» и довольноулыбнулась, увидав элегантную даму своих лет. Исключая молодых людей спохотливо горящим взором и некоторым взбугрением под ширинкой, она больше всеголюбила именно таких посетительниц. Свои, можно сказать, сестры по несчастью. Ихбеды, радости и невзгоды читались так же легко, как «Le calendrier pour dames»,«Дамский календарь», пустенький журнальчик, содержащий кулинарные икосметические рецепты, а также шутки, которые отличались просто-такипервозданной простотой и были рассчитаны на особ, совсем недавно произошедшихот обезьяны либо только сотворенных из Адамова ребра – кому как большенравится. Своими точнейшими прозрениями и оптимистичными предсказаниями Лидияповергала таких дам в священный трепет, а потом в счастливые слезы.

Даме, вошедшей в салон, было за сорок… Хм, понятиерастяжимое. Она выглядела определенно помладше Лидии, может быть, лет надесять. Несколько пухловатая фигура, но все еще стройна, одета с безупречнойпростотой, причем это не la confection, готовое платье, которое благодарямагазинам Поля Пуаре неудержимо входило в моду даже среди самых достаточныхлюдей, и отнюдь не изделие кого-то из русских couturiers (их стиль, несущий насебе отчетливый оттенок того московского провинциализма, который так коробилеще Пушкина, Лидия за сто шагов могла узнать!). Пепельно-серый костюмчик явнобыл из maison французской модной звезды Шанель. Туфли на каблуке, качество –выше всех похвал. Жемчужного оттенка шляпка («поганкой», с мягкими полями,самый последний крик!) являлась прелестным обрамлением бело-румяному лицу свлажными черными глазами, которые так и хотелось сравнить с глазами лани – иименно испуганной. Вообще дама очень напоминала ту особу, которая изображена накартине Крамского «Неизвестная», только она была поста… пардон, повзрослевшейлет на пятнадцать-двадцать и одетой в соответствии с модой нового времени. В еелице было нечто от красивой еврейки, и Лидия насторожилась: эти в обращенииочень милы, конечно, однако жмутся над каждым франком и даже сантимом, на чайне оставляют, а порой вообще норовят уйти, «забыв» заплатить… Впрочем,наученная горьким опытом, Лидия никому не начинала гадать, не получив спервагонорар за визит.

Ну, уселась клиентка, Лидия вынула ей для начала из колодыТаро три карты… и попала, что называется, в самое яблочко. Выпалапосетительнице перевернутая десятка кубков (разлады, раздоры, гнев, ярость)между прямой дамой кубков (милая, мягкая, женственная особа) и перевернутымкоролем мечей (злой человек, эгоист, холодный, жестокий и расчетливый).

Потом Лидия разложила цыганское гадание с джокером.Растолковывать карты даже не понадобилось: «дама кубков», она же дама черва,разрыдалась и сама все рассказала о своей злосчастной жизни. Впрочем, не такойуж и злосчастной. Эмигрантка, конечно, она нашла себе богатого русского,который еще до войны четырнадцатого года сотрудничал с французами и имел вПариже небольшую, но вполне преуспевающую фирму по ремонту телефонных аппаратов– модной новинки, которая давно перестала быть данью моде и новизне, а стала жизненнойнеобходимостью. Мсье Гаврилов холост, любим женщинами и, конечно, ужасноважничает, понимая свою ценность как объекта женского внимания. Нине Яковлевне– так звали посетительницу – он не раз признавался в пылких чувствах, она ужеждала предложения руки и сердца, однако в последнее время огонь в сердце ДанилыИльича, к несчастью, несколько поугас. И он прочно замолчал о том, что такмечтала услышать Нина Яковлевна. Она пришла к гадалке, надеясь услышать слованадежды и утешения, однако карты показали нечто совсем иное…

– Не надо отчаиваться, – сказала Лидия, глядя на НинуЯковлевну со всем возможным сочувствием. – Мы с вами сейчас раскинем картыснова и спросим у них о том, что делать и как быть в этой ситуации…

– Да не надо ничего спрашивать! – с внезапной решительностьювоскликнула любительница серых оттенков. – Я сама знаю, что делать и как быть!Но вы должны мне помочь, вот что!

– Всей душой! – кивнула Лидия, почуяв, что затевается нечтоинтересненькое. – Сделаю все, что в моих силах!

И Нина Яковлевна открыла ей, чего она хочет. Оказывается,предмет ее сердечных трепетаний – человек очень суеверный. Свято веритвсевозможным гадалкам и предсказательницам, это отлично известно всем егознакомым, и они снабжают его адресами салонов, которые только открываются вПариже. Недавно ему дали адрес мадам Лидии, и нынче вечером мсье Гавриловсобирается ее навестить, дабы спросить совета о том, как жить… Нина Яковлевна,зная о его намерении, нарочно его опередила и прибежала к мадам Лидии. Онапросит, нет, умоляет гадалку: не просто так раскинуть перед Данилой Ильичомкарты, а раскинуть со смыслом. Так, чтобы мсье понял: сама судьба пророчит емуне проявлять нерешительность, не мучить свою милую подругу, Нину Яковлевну, анемедля схватить ее за руку и тащить под венец. А если упустит такуюдрагоценную даму кубков или черва, то весь свой век несчастен будет!

Разумеется, Нина Яковлевна готова заплатить мадам Лидиистолько, сколько та запросит…

Разумеется, мадам Лидия назвала самую высокую цену, котораятолько пришла ей на ум.