Взглянув на третьего стража, который медленно пятился к выходу, держа перед собой копье, я лишь усмехнулся. Подошел к столу и осмотрел свое снаряжение. Вроде бы все на месте.

— Эй, все сюда. Ловец пытается сбежать, зовите Стражей Снов.

Я скривился, начиная собирать все свои нехитрые пожитки обратно в мешок. Я понимал, что в любом случае без боя отсюда не выберусь. Но одно дело бить путников с накинутым сном, и совсем другое — гильдия Стражей Снов.

Эти специализируются на противодействии ловцам. Уж не знаю, чем таким они орудуют, раз все ловцы их так боятся, но у меня эфир из всех щелей хлещет, так что боец из меня сейчас хоть и хороший, но не на долго.

Я покидал все вещи в мешок, накинул свой драный плащ, быстро нацепил перевязь с мечом и наконец отпустил сон. Нельзя тратить драгоценный эфир попусту. Взяв кинжал, подошел к пускающему слюни ловцу и одним рывком поднял его на ноги.

Он был в сознании, но на самом краю. Ноги подкашивались, так что пришлось схватить его крепче, чтобы не упал. Приставив кинжал к горлу ловца, посмотрел на стража.

— Два варианта, — начал я. — Либо я перережу горло этой паскуде, а потом тебе и выйду отсюда. Либо ты просто отойдешь от двери и никто сегодня не умрет.

Судя по глазам, забегавшим в прорези шлема, страж явно не из решительных. Я же двинулся прямо на него, хоть с обмякшим телом ловца это было трудновато. Страж невольно начал отступать, иначе копье бы проткнуло грудь мастера.

— Ни с места, — произнес он не очень уверенно. — Тебе все равно живым не выбраться. Тут полно стражи, лучше сдавайся.

Эх, мне бы только из под земли выбраться, а там привет чистое небо, и поминай меня лихом. За один прыжок оторвусь от всей вашей братии.

— Я ему горло перережу, — прошипел я. — Ты ведь не хочешь, чтобы из-за тебя городской мастер помер, да? Отпустишь меня и успеешь дотащить его в башню. Ему сейчас только это поможет. Ну, выбирай? Пришлый ловец или ваша опора и надежда всего города?

Колеблется, зараза. Надо было его сразу вырубить, да эфир тратить не хотелось. Но, видимо, придется.

— Врум, подсобишь, а?

— Врум-врум.

Он даже не понял, что произошло. Просто что-то невидимое ударилось ему в грудь, а затем орущий от ужаса страж взлетел в потолок и так смачно ударился, что сверху посыпалась каменная крошка.

Семь секунд. Обычно, если Врум сам кого-то бьет, то изменение гравитации действует семь секунд.

Я потащил мастера наружу, а затем за моей спиной раздался крик, сменившийся грохотом падения стражника в полном облачении.

Коридор, множество одинаковых дверей, мало света, высокие потолки. Я прикрыл глаза и замер. Почувствовав направление, откуда дует сквозняк, развернулся и пошел в ту сторону. Странно, но топот кованых сапог раздавался с другой стороны, но я решил довериться логике.

В конце концов, может у них там караулка какая, или просто дальние посты. Хотя нет, караулка тоже должна быть возле выхода, но не важно. Воздух был свежим и я чувствовал, как приближаюсь к свободе.

И не ошибся. Ступени оказались прямо за поворотом, но и тут не обошлось без проблем. Проблема выглядела как пятеро стражей, окруживших спуск в казематы. Ладно, не так. Проблема выглядела как три взведенных арбалета.

Вот это уже реально серьезно. От спущенных болтов я пока уворачиваться не научился, да и сильно сомневаюсь, что это вообще возможно.

— Спокойно ребята, — произнес я, медленно поднимаясь по лестнице. — Давайте не будем делать резких движений. Ваш городской мастер и так болеет, не уверен, что кровопускание ему поможет.

— Отпусти мастера и останешься жив, — произнес один из стражей. — Иначе пристрелим при попытке побега.

Я узнал говорившего. Тот самый урод, что встречал меня на выходе из тайного тоннеля. Думаю, вот тот здоровый с копьем, что стоит справа — его подельник, что держал меня за ворот. Я так-то не маленький, тут нужен реально сильный детина, чтобы так вот человека подвесить.

— А что изменится? — усмехнулся я. — Вряд ли вы собираетесь отпускать живым того, кто знает про ваши махинации. Чтобы я рассказал кому надо, что местная стража дурман-цветами приторговывает?

Никакой реакции. Значит, остальные либо в курсе, либо в доле.

— Наоборот, — усмехнулся глава стражей. Который меня вырубил как раз. — Мы пресекаем подобную деятельность, потому и организовали операцию по поимке контрабандиста. Который оказался еще и ловцом при этом.

— Ага, заливай дальше, — усмехнулся я, наконец поднявшись. — Так я вам и поверил.

А сам оглядываю помещение, куда попал. Похоже на сторожевой пост. Добротное каменное здание, спуск в подвал в стене, тут же никаких решеток не было. Значит, всех преступников держат внизу.

По ощущениям, я израсходовал больше половины источника. Если сейчас доберусь до выхода, то хватит на два прыжка, но это не точно. Что бы я ни пытался наснить, расход эфира непредсказуемо высок.

— Кажется, у нас безвыходная ситуация, да? — усмехнулся начальник стражи. — Похоже, беглец каким-то образом освободился и убил нашего достопочтеннейшего городского мастера снов.

Вот зараза. И как назло, тут ни окон, ни щелей. Одна дверь за спиной капитана и та закрыта. Скорей всего на засов.

— Как тебе такой вариант? — усмехнулся я. — Врум.

Я не знаю по какому принципу мой спутник понимает команды, но безмерно благодарен калейдоскопу и самому Гипносу за подобную связь. На самом деле мне даже говорить ничего не надо, мы просто чувствуем настроение и желания друг друга.

Поэтому я просто произнес незнакомое стражам слово и одновременно с этим напитал мастера эфиром с отпечатком Врума. Сам же бросился назад в проем, подальше от арбалетных болтов.

Три события произошло одновременно. Я отправляю полуживого ловца целовать потолок, арбалеты щелкают, но болты пролетают у меня над головой, спасибо спуску за спиной. И самое главное, Врум бьет капитана стражников, изменяя его гравитацию.

Отправить в полет человека и предмет требуют разных затрат эфира. Я это выяснил опытным путем. Проще всего посылаются неодушевленные предметы и чем они легче, тем меньше эфира требуется, чтобы нарушить законы физики.

Сложнее всего работать с живыми объектами, потому что они активней сопротивляются воздействию эфира. Но еще тяжелее отправить в полет живого человека, закованного в несколько килограмм стали.

А так как Врум действует по собственной инициативе, то и расходует свой личный запас эфира. И я почувствовал, как его клонит в сон. Вернее, калейдоскоп тянет его к себе, потому что Вруму стало трудно находиться наяву, пусть и в бесплотном виде.

Значит два закованных в броню человека средней комплекции — его предел. Да и капитан не полетел на меня, а его скорее потянуло. Он проскрежетал пару метров сапогами по камню, а дальше его закрутило. Это уже классика.