– К парню какому-то подалась, – горестноподперла щеку кулаком Нюра. – Без свадьбы, без штампа!

– Все они сейчас так, – отмахнуласьМаня. – Мы сами виноваты, перегнули палку, слишком хорошо сделатьстарались.

– Значит, ни Аллочку, ни Веру вы давно невидели, – резюмировала я.

– Нет, – поправила Маня, – Веравернулась неделю назад. Странная была, мы ее прямо не узнали – запуганная,нервная, от любого шороха вздрагивала, плакала, в истерику кидалась.

– А потом ужас вышел, – всхлипнула Маня.

– Можно взглянуть на спальню Веры? –попросила я.

– Секретов нет, – вздохнула Нюра, –пошли.

Комната несчастной девушки оказаласьнеожиданно большой, с двумя широкими окнами. С потолка свисала самая обычнаятрехрожковая люстра, у стены стояла софа, над ней висел бордово-коричневыйковер, который, стекая со стены, одновременно служил и покрывалом. В изголовьесидели две плюшевые игрушки: замусоленный мишка и потерявшая вид почти до неузнаваемостичерная собачка. Еще тут имелись письменный стол, накрытый стеклом, стул,несколько книжных полок и здоровенный трехстворчатый гардероб, на верхукоторого громоздились коробки. Очевидно, обстановка покупалась в концесемидесятых годов и с тех пор не обновлялась. Даже шторы тут были«доисторическими» – желтые полотнища с коричневыми пластиковыми колечками,точь-в-точь такие гардины висели когда-то у нас с Раисой. Единственной новойвещью в комнате оказался современный телевизор, стоявший на специальнойстеклянной тумбочке.

– Вера три дня назад купила, – проследивза моим взглядом, сказала Маня. – Ей хотелось лежа в кровати фильмысмотреть, говорила, что иначе не заснет.

– Неразумная покупка, – вздохнулаНюра, – я ее отругала. Такие деньги на глупость выкинула! Лучше б зимнеепальто приобрела, сейчас самое время – по скидке взять можно. А она теликприперла. И ведь такая нервная! Услышала мои справедливые упреки, прямзатряслась вся, заорала: «Что хочу, то и покупаю!» Во какая!

– Еще и кассет натаскала, –неодобрительно покачала головой Маня. – Вон сколько приволокла, а ведькаждая не копейку стоит. Правда, Вера хорошая, она долго зла в сердце недержала. Полаялись они с Нюрой, проорались, а вчера Верка на кухню зашла иговорит: «Ладно вам, бубусечки, дурью маяться. Зимнее пальто к лету не нужно, ателик мне дешево достался. Вместо того чтобы злиться, ты, баба Нюра, печеньеиспеки. Я сейчас к Нелли Ильиничне сбегаю, мне с ней кой-чего обсудить надо, апотом вместе чайку попьем и кино посмотрим. Вы выбирайте, чего хотите…»

Маня замолчала, а Нюра тихо докончила рассказ:

– Я курабье сделала и в кассетах порылась,фильм про любовь нашла, наш, очень хороший. Только не дождались мы Веру! Доночи куковали и спать легли. А рано утром милиция разбудила.

Я еще раз окинула взглядом комнату:

– Где ее компьютер?

– Да нет его, – удивилась Нюра. – Иоткуда взять? Дорогая вещь, а у Веры финансов даже на хорошую тужурку ненашлось.

– Следовательно, отсутствовал ипринтер, – резюмировала я.

– А на фиг он без компьютера? – проявиларедкостное для старушки знание современной техники Маня. – Бесполезныйящик.

– Но Вера умела пользоваться компьютером?

– Конечно, – подтвердила Нюра, – унее на работе был.

Взяв у приветливых бабушек координаты НеллиИльиничны, я вышла на улицу и влезла в джип. Интересно, милиционеры беседовалисо старухами или, не желая получить очередной «висяк», лихо оформили дело каксамоубийство? На первый взгляд, смерть Веры таковым и выглядит: имеетсяспрыгнувшая с крыши девушка и предсмертное письмо, правда, отпечатанное напринтере. Меня факт наличия такой бумажки насторожил, но следователь мог легкоотмести сомнения. Напечатала покойная записку на компьютере, и ничегоудивительного, для молодежи такое привычно.

Но если внимательно изучить ситуацию, то видныявные нестыковки. Девушка полезла под диван за платком, имея в кармане готовуюпредсмертную записку? Нелогично. Решив свести счеты с жизнью, о ерунде уже недумают. За день до самоубийства Вера приобрела телевизор и накупила многокассет. Знала, что умрет, и запаслась фильмами? Решила сигануть с чердака ипопросила испечь печенье? Велела старухам выбрать кассету по вкусу и невернулась домой? Панически боялась высоты, рассказывала о планах отравления ивыпрыгнула из чердачного окна?

Насколько я поняла, у милиции нет сомнений:девушка сама, без чужой помощи шагнула вниз. Но у нее уже не было суицидальныхпланов, я-то знаю. Вера поговорила со мной, поняла, что стала главнымдействующим лицом спектакля, поставленного невесть кем и по непонятной причине,приехала домой, поругалась со старухами, потом помирилась с ними, пообещалаустроить кинопоказ и отчего-то отправилась к заведующей библиотекой НеллиИльиничне. Что сказала ей дама? Почему после беседы с ней Вера приняла страшноерешение? Если, конечно, приняла, а не…

Есть лишь один способ получить ответ на всевопросы.

Не успела я завести мотор, как из сумочкиполилась бодрая трель.

– Алло, – бойко отклинулась я и тут жеощутила усталость, потому что из трубки летел сладкий голос Федора:

– Арина, ангел наш, мы уже едем!

– Куда? – удивилась я.

– К вам домой!

– Зачем?

– Ах, душенька, очень мило, что ты решилакупить торт для съемочной группы программы «Ваши пенаты», – невпопадответил пиарщик.

Я похолодела:

– Хочешь сказать, что у меня съемка?

– Конечно, солнышко, – лил мед изо ртаФедор, – отлично понимаю: пробки! Сам виноват, глупо поступил, назначивтебе два мероприятия встык.

– Но…

– Ребята без претензий, – пел начальникотдела, – мы подождем. Кстати, какой тортик ты приобрела? О-о-о, Арина, тытранжирка! Ну зачем специально ради нас заехала в кондитерскую на Кутузовском!Торт «Радость кокетки»… Милая, это уже слишком. Хорошо, хорошо, понимаю,извини… Конечно, визит съемочной группы для тебя праздник. Не беспокойся, мыникуда не торопимся!

– Поняла, – мрачно ответила я, когданаконец-то удалось вставить словечко в бесконечную речь Федора.