– Верочку, – каким-то странным голосомуточнила Маня.

– Ага, – с явным облегчением подхватилаНюра, – точно. Мы помирились.

– Ирина у нас прощения попросила.

– Сказала, что по глупости с нами сварилась.

– Мы ее простили.

– И Веру вынянчили.

– Ну, допустим, с девкой ты однакрутилась, – решила установить справедливость Нюра, – я в библиотекепахала, в Малкине не жила.

– Охохоюшки… – протянула Маня, – не такуж там и плохо было. Верочка-то слабая уродилась, ветерок дунет – чихает,дождик польет – кашляет. Не ребенок, а чистая мимоза. Я с ног сбилась, незнала, как ей здоровье укрепить. А потом врач из поликлиники присоветовала: вы,говорит, девочку на лето в деревню везите, на три месяца – там парное молоко,свежие яички, воздух, овощи с огорода!

Маня решила последовать совету опытногодоктора, а поскольку лишних денег в семье не имелось, то нянька поехала на их сНюрой историческую родину, в деревню Малкино, надеясь найти там дешевое жилье.Каково же было удивление Мани, когда она узнала: хата Нюры давным-давносгорела, а избушка, принадлежащая родителям Мани, стоит на месте, в ней до сихпор живет сестра Марии Андреевны.

И снова все устроилось замечательным образом.Верочка оказалась на природе и стала здороветь бешеными темпами.

– Тяжело ребенка без отца тащить, – вдругляпнула Маня, – но мы справились.

– Постойте, – удивилась я, – но Ирабыла замужем!

– Ага, – растерянно ответила Маня.

– Тогда почему о безотцовщине речь завели?

Маня отхлебнула из чашки и принялась натужнокашлять. Я терпеливо ждала, пока внезапно возникший приступ пройдет, но бабкастарательно выдавливала из себя:

– Кха, кха, кха…

– Хорош уж кашлять! – хлопнула по столуладонью Нюра. – Не ломай комедию!

Маня стихла.

– Ты, Маня, дура, заболталась и понесла.Ладно, Виоле можно рассказать, – сурово заявила Нюра.

– Ну… оно так… верно, – зашепталапровинившаяся Маня, – увлеклася… случайно… я ж вообще-то никому… И потом,Нелли Ильинична знает, не скрыть до конца.

– Вы обещали мне помочь! – напомнила я.

Нюра ладонью пригладила торчавшую «химию».

– Мы ведь отчего с Ирой помирились… ну, покакой причине она прощения просить стала, Лиса Патрикеевна…

– Ребеночка она нагуляла, – встрялаМаня, – невесть от кого!

– Мы сразу поняли, в чем дело, когда ее поутрам тошнить стало.

– Нелли врача посоветовала…

– А та не взялась…

– Пожалуйста, поподробнее! – взмолиласья.

Маня подперла щеку кулаком.

– Ща, попробую…

После того как выяснилось, что домработницыявляются полноправными хозяйками жилплощади, Ира прекратила всякое общение сженщинами. Только процедила сквозь зубы: «Моя полка в холодильникеверхняя», – и больше не сказала Нюре и Мане ни слова.

Состояние «холодной войны» длилось полгода.Потом Нюра приметила, что Ире плохо.

– Наша-то, гляди, бледная, прямо синяястала, – сказала она однажды Мане.

– Тошнит ее по утрам, – вздохнулаподруга.

– Да ну! – всплеснула руками Нюра.

– Ага, – кивнула Маня, – скоро,видимо, свадьба случится.

Но, вопреки ожиданиям женщин, никакой мужчинав жизни Иры не появился, зато девушка начала полнеть. В конце концов Нюра невыдержала и, подкараулив Иру в коридоре, задала ей в лоб вопрос:

– Ты ребеночка ждешь?

– Не ваше дело! – лихо огрызнулась Ирина.

Нюра внимательно посмотрела на дочь Эллы Дементьевны.У девушки тряслась нижняя губа, дергалось правое веко, под провалившимисяглазами чернели круги.

– Мы с Маней пеленок нашьем, – тихосказала Нюра, – распашонок всяких, чепчиков. Дело плевое: машинка есть,ситец и байку купим. Коляску нам Наташа с третьего этажа продаст, она давечаинтересовалась, не нужен ли кому «экипаж». Дешево отдает. У нее же можно ивысокий стульчик потом забрать. Конечно, кой-чего купить придется в магазине,но у нас с Маней на сберкнижке хорошая сумма скопилась… Не дрейфь, прорвемся!Неужто мы тебя бросим?

Ира разрыдалась и кинулась на шею врагине.

– Простите, ну простите меня… – причиталабеременная, – я вас к маме ревновала… Она мной совсем не занималась, явечно от нее слышала: «работа, работа», а с вами она и чай пила, иразговаривала много. Ну зачем вы у меня маму переманили?

– Дурочка! – ласково воскликнулаМаня. – Мы ей по возрасту были ближе, не с ребенком же ей мужиковобсуждать. Она тебя сильно любила как дочку, а нас за родственниц считала. Илидумаешь, что любовь, словно пирог, – если одному кусок отрезать, тодругому меньше достанется?

Ира вытащила платок.

– Он меня обманул, – тихо сказала она.

– Кто?

– Да один… Обещал жениться, просил подождать,пока с супругой развод оформит, радовался ребенку, а потом…

– Бросил! – воскликнула Нюра.

– Уехал! – всхлипнула Ирина. –Сказал, в командировку отправится на две недели. Я месяц его звонка ждала,потом смелости набралась и домой к нему отправилась. Все равно, думала, он сженой давно не живет, худа не сделаю. А выяснилось…

– Что? – хором поинтересовались женщины.

– Умотали они вместе с супругой, да некуда-нибудь, а в Африку, в посольство работать, на четыре года. Все, не достатьего, соседи даже не знают, в какой стране он сейчас.

Узнав новость, испуганная Ира бросилась кНелли Ильиничне. Та, отругав девушку за безголовость, дала все-таки координатыврача. Но доктор наотрез отказался помочь, сказал сурово:

– Милая, вам рожать через пять месяцев, а я нехочу идти под суд.

– Заплачу, сколько запросите! –взмолилась Ирина, которой ребенок был нужен лишь в качестве веревки, котораяпривязала бы к ней будущего мужа.

– Нет, – твердо ответил врач.

– Не реви, – обняла Иру, выслушав еерассказ, Маня. – Родишь ребеночка – воспитаем. Тебя же подняли, а теперьтвоего младенца вытянем.