– Однако рискует собой именно она, – напомнил я чуть слышно.

– Кому-то надо было взять на себя весь риск, – спокойнозаметила миссис Дейн-Колтроп. – Страдает, конечно, ваша гордость, вам хотелосьбы взять на себя самую трудную часть дела. Что же, следует смириться. Джинджерподходит идеально. Она умеет держать себя в руках. Она умница. Такая не подведет.

– Я волнуюсь совершенно из-за другого!

– А вы перестаньте волноваться вообще. Ничего хорошего ждатьне приходится, не будем обманывать себя. Но если она умрет в результатеэксперимента, то умрет она во имя святого дела.

– Боже мой, как вы жестоки!

– Приходится, – отозвалась миссис Дейн-Колтроп. – Всегдаследует предвидеть наихудший исход. Зато какое потом облегчение, когда, ксчастью, самое плохое не случилось. Вы даже себе не представляете! – И онауспокаивающе мне кивнула.

– Может, вы и правы, – ответил я без особой уверенности.

Миссис Дейн-Колтроп убежденно подтвердила: конечно, права.

Я перешел к деталям:

– У вас есть телефон?

– Конечно.

– После... после визита сегодня вечером мне, наверное,придется поддерживать с Джинджер тесную связь, – объяснил я. – Звонитьежедневно. Можно от вас?

– Естественно. У Роуды слишком людно, а ваши разговоры недолжен слышать никто.

– Я поживу здесь, а потом, наверное, поеду в Борнмут. Мнезапрещено возвращаться в Лондон.

– Бессмысленно заглядывать вперед, – проговорила миссисДейн-Колтроп. – Надо пережить сегодняшний вечер.

– Сегодняшний вечер... – Я встал. И произнес нечто мне несвойственное.– Помолитесь за меня... за нас, – попросил я.

– Непременно, – ответила миссис Дейн-Колтроп, удивленнаяпросьбой о том, что для нее само собой разумелось.

На выходе внезапное любопытство заставило меня спросить:

– Откуда взялась бадья? Для чего она?

– Бадья? А, это придут школьники, будут в нее собирать веткии листья с живой изгороди. Украшать церковь. Бадья на редкость безобразная, нотакая вместительная!

Я залюбовался осенними красками. Какое богатство оттенков,тихая, неброская красота...

– Ангелы и пастыри духовные да защитят нас, – сказал я.

– Аминь, – докончила миссис Дейн-Колтроп.

В «Белом коне» меня встретили совсем по-обычному.

Тирза Грей в простом шерстяном темном платье открыла дверь исказала:

– А, вот и вы. Заходите. Сейчас сядем ужинать.

Стол был накрыт. Подали суп, омлет и сыр. ПрислуживалаБелла. Одетая в черное, она еще больше напоминала персонаж с картиныкакого-нибудь примитивиста. Сибил имела вид более экзотический. Она облачиласьв длинный, шитый золотом наряд павлиньей расцветки. Бус она на этот раз ненадела, но ее запястье охватывали толстые золотые браслеты. Она почти непритронулась к еде. Разговаривала с нами как бы издалека, словно уже находиласьв ином мире. Это должно было, видимо, производить на окружающих впечатление, насамом же деле выглядело как надуманная театральная поза.

Тирза Грей овладела разговором – болтала о деревенскихделах. В этот вечер она ничем не отличалась от типичной английской старой девы,интересующейся только местными событиями, деловой и милой.

Я думал про себя, что попросту сошел с ума. Помешалсяокончательно. Чего бояться? Даже Белла на сей раз казалась просто неграмотной итупой старухой-крестьянкой, как множество ей подобных в узком деревенском мирке.

Мой разговор с миссис Дейн-Колтроп представлялся мне теперьневероятным. Мысль о том, что Джинджер, с выкрашенными волосами и под чужимименем, веселая, разумная Джинджер в опасности и что эти три обычные женщинымогут ей причинить вред, казалась смехотворной.

Ужин кончился.

– Кофе не будет, – сказала Тирза извиняющимся тоном. – Намне следует прибегать к возбуждающим напиткам. – Она поднялась со своего места.– Сибил!

– Да, – ответила Сибил с особым выражением лица, стремясь,наверное, изобразить глубокий экстаз и отрешенность. – Мне надо приготовиться.

Белла принялась убирать посуду. Я пошел взглянуть еще раз настарую вывеску. Тирза последовала за мной.

– При таком свете ее не разглядеть как следует, – заметилаона.

Она была права. Неясное, бледное изображение на темном, внаслоениях жирной копоти фоне было трудно разобрать: огромную комнату освещалитолько слабые электрические лампочки в абажурах из толстого пергамента.

– Та рыжеволосая молодая женщина, как ее, Джинджер... непомню фамилию, что гостила у Роуды. Она обещала отмыть все и отреставрировать,– сказала Тирза. – Наверное, и не вспомнит об этом, – продолжала она и добавилапо ходу разговора: – Она, знаете, работает в какой-то лондонской галерее.

Мне странно было слышать, как спокойно и равнодушноупоминается имя Джинджер. Внимательно разглядывая картину, я проговорил:

– Наверное, живопись стала бы интереснее.

– Это вовсе не живопись, – отозвалась Тирза. – Так, мазня.Но очень к месту здесь – и к тому же трехсотлетней давности.

– Готово.

Мы резко обернулись. Из полумрака появилась Белла и поманиланас.

– Пора начинать, – сказала Тирза деловито.

Я последовал за ней в пристроенный амбар.

Как я уже говорил, из дома в амбар прохода не было. Пришлосьвыйти наружу. Стояла темная беззвездная ночь, небо затянули тучи. Изнепроглядной тьмы мы попали в большую полуосвещенную комнату.

Вечером амбар смотрелся по-иному. Он не казался, как днем,уютной библиотекой. Лампы не были зажжены. Скрытые светильники давали холодный,рассеянный свет. Посередине находилась на высоком постаменте то ли кровать, толи диван. Ложе было покрыто пурпурным покрывалом, расшитым каббалистическимизнаками.

В дальнем конце виднелось что-то вроде бронзовой жаровни,рядом – медный таз, похоже старинный. По другую сторону почти у самой стены яувидел массивное кресло с дубовой спинкой. Тирза указала мне на него:

– Садитесь сюда.

Я послушно сел. Манеры Тирзы неуловимо, странно изменились,я не мог понять, в чем. Ничего общего с фальшивой одухотворенностью Сибил.Скорее Тирза утратила обычный повседневный облик, и открылась ее подлиннаясущность. Она напоминала решительного хирурга у операционного стола передтрудной и опасной операцией. Впечатление усилилось, когда она подошла кстенному шкафу и достала нечто вроде длинного медицинского халата. На негоупало пятно света, материя заблестела, словно сотканная из металлических нитей.Тирза натянула длинные перчатки из чего-то похожего на кольчугу – мне однаждыпоказывали бронежилет из такой ткани.