Хирург, подумал я, берется за скальпель...

Она подошла к аппарату, который я поначалу принял за большойрадиоприемник. Крышка поднялась, я увидел, что это электрический прибор сложнойконструкции. Аппарат, так же как и балдахин, двигался на колесиках. Тирзамедленно, с великой осторожностью подкатила аппарат вплотную к дивану,наклонилась над ним и стала крутить ручки, бормоча про себя:

– Компас север-северо-восток – градусы... так, кажется,видно.

Потом взяла перчатку и поместила ее среди проводов и кнопок.Придав перчатке особое положение, Тирза включила маленькую фиолетовую лампочку.Закончив эти манипуляции, она обратилась к простертому на диване телу:

– Сибил Диана Хелен, ты свободна от своей бренной оболочки,которую Макэндал бережно охраняет, и можешь слиться воедино с владелицейперчатки. Как и у всех человеческих существ, у нее одно стремление в жизни –умереть. Смерть – единственный выход. Смерть решает все. Только смерть несетпокой. Это знали все великие. Вспомни Макбета. Вспомни Тристана и Изольду.Любовь и смерть. Но смерть величественнее...

Слова звучно и четко повторялись снова и снова, страннаямашина тихо гудела, на ней стали вспыхивать лампочки – у меня закружиласьголова, помутилось в глазах. Я чувствовал, что ирония здесь неуместна. Тирзасвоей огромной духовной мощью поработила простертое на диване тело и овладеладухом, обрела над ним полную власть и влекла его к определенной цели. Я вдругвспомнил смутно, что миссис Оливер испытывала страх не перед Тирзой, а передСибил, казавшейся безобидной дурочкой. Сибил обладала природным даром, неимевшим никакого отношения к ее интеллекту, – она была наделена физическойспособностью отделять себя, свое тело от духовного начала. И тогда дух еепринадлежал уже не ей. На время он попадал во власть Тирзы. И та моглаповелевать им.

Да, а ящик? Какова его роль?

Меня охватил внезапный страх. Как они его используют? Ккакому дьявольскому таинству он причастен? Может быть, он испускает лучи,влияющие на клетки мозга? А вдруг он настроен на мозг определенной личности?

Тирза бормотала:

– Слабое место... Всегда находится слабое место... глубоко вскрытых тканях... Из слабости возникает сила – сила и покой смерти... К смерти– неспешно, неуклонно, к смерти – единственный путь естества. Ткани телаповинуются разуму... Управляй ими, разум... Устремляй тело к смерти...Смерть-победительница... Смерть... скоро... совсем скоро... Смерть... Смерть...СМЕРТЬ!

Голос Тирзы звучал все громче, истошно завопила Белла. Онавскочила, блеснул нож, петушок закукарекал, забился... В медный таз потеклакровь. Белла, держа таз в вытянутых руках, метнулась к Тирзе с криком:

– Кровь... кровь... КРОВЬ!

Тирза вытащила перчатку из аппарата. Белла взяла ее,обмакнула в кровь, возвратила Тирзе. Та положила перчатку обратно. И сноваБелла отчаянно завизжала:

– Кровь... кровь... кровь!

Потом, словно во власти колдовских чар, она стала кружитьвокруг жаровни и вдруг, рухнув на пол, забилась в судорогах. Пламя в жаровнезамерцало и угасло.

Меня тошнило. Ничего не различая вокруг, я вцепился в ручкикресла...

Послышался щелчок, гул машины стих. Донесся голос Тирзы,теперь уже спокойный и размеренный:

– Магия старая и новая. Древняя вера, новые познания науки.Вместе они победят.

– Ну, что там было? – спросила с любопытством Роуда зазавтраком.

– Обычные штучки, – небрежно отвечал я.

– Пентаграммы рисовали?

– Сколько хочешь.

– А белые петухи были?

– Конечно. Этим занимается Белла.

– А трансы и так далее?

– В наилучшем виде.

– Похоже, тебе это показалось неинтересным, – сказала онаразочарованно и недовольно.

Я ответил:

– Три дамы несколько пересолили, но, по крайней мере, яудовлетворил свое любопытство.

Когда Роуда отправилась на кухню, Деспард заметил:

– В некотором роде пережили потрясение?

– Ну, как вам сказать... – Я хотел свести все к шутке, ноДеспарда обмануть было нелегко, пришлось сознаться. – Вообще-то все довольномерзко, – медленно ответил я.

Он кивнул.

– По сути дела, такому не веришь, – проговорил он. –Разумного объяснения не найти, потому и не веришь. Однако эта магия поройоказывает свое действие. Я многого навидался в Восточной Африке. Знахари тамобладают удивительной властью над людьми. И надо признать: случается иногдатакое, что с точки зрения здравого смысла попросту не укладывается в голове.

– Люди умирают.

– Представьте себе, да. Если человек узнаёт, что темные силыизбрали его своей жертвой, он гибнет.

– Действует сила внушения, по-видимому?

– Вероятно.

– Но вы, похоже, эту точку зрения не разделяете?

– Нет, не совсем. Иногда происходит такое, чего необъяснить. Не дают ответа и бойко состряпанные западные научные теории. Наевропейцев колдовские чары не влияют – хотя я знаю несколько случаев, когда итакое бывало. Но если непоколебимая вера в сверхъестественное владеет людьмиизначально, то они подвержены воздействию магических заклятий. – Деспард смолк.

– Согласен, назидательный тон научных теорий многоеоставляет без ответа, – задумчиво подтвердил я. – Странное случается и у нас.Однажды в больнице в Лондоне я видел молодую пациентку. Девушка страдаланеврозом, была под наблюдением врача. Жаловалась на беспричинные дикие боли вкостях. Считалось, что она жертва истерии. Доктор сказал: если провестираскаленным железным прутом по ее руке, боли исчезнут, она излечится.Согласится ли она на такое? Девушка согласилась.

Она отвернулась и зажмурилась. Доктор обмакнул стекляннуюпалочку в холодную воду и провел ею по внутренней стороне руки – от локтя докисти. Пациентка кричала, как от невыносимой боли. «Вы теперь поправитесь», –заверил доктор. А она говорит: «Я очень надеюсь. Но было нестерпимо больно.Жгло». Мне показалось самым странным не то, что она этому поверила, а ожог накоже. Палочка оставила воспаленный след.

– И она излечилась от болей? – с интересом спросил Деспард.

– Представьте себе, да. Этот ее неврит, или как его там,больше не проявлялся. Только с ожогом им пришлось повозиться, пока не зажил.