— Эй, — сказал я, а когда он не отозвался, толкнул еголоктем. — Эй!

Он отскочил и с ужасом посмотрел на меня.

— Сходи за мистером Кейси. Он остается на ленч в мебельноммагазине. Быстро приведи его сюда. Реппертон посмотрел на меня, а потом наЭрни.

— Ну, давай, Каннингейм, — проговорил он. — Или ты не будешьдраться?

— Брось нож, говнюк, и я буду, — ответил Эрни. Его голос былсовершенно спокоен.

«Говнюк» — где я уже слышал это слово? Может быть, отДжорджа Лебэя? Конечно. Это было слово его брата.

Слово Ролланда Д. Лебэя явно не понравилось Реппертону. Онпобагровел и шагнул к Эрни. Эрни отступил назад. Что-то должно было случитьсяочень быстро…

— Быстро приведи мистера Кейси, — повторил язагипнотизированному новичку, и тот пошел к магазину. Мне подумалось, чтомистер Кейси появится здесь не раньше санитаров… если я сам не попробуюприостановить развитие событий.

— Брось нож, Реппертон, — сказал я. Он снова взглянул в моюсторону.

— Кого я вижу! — улыбнувшись, произнес он. — К нам пришелдруг Прыщавой Рожи! Ты хочешь, чтобы я бросил эту штуку?

— У тебя в руке нож, а у него нет, — сказал я. — Таких, какты, в книгах для первоклассников называют собачьим дерьмом.

Он еще больше побагровел. Теперь его внимание было рассеяно.Он посмотрел на Эрни и снова перевел взгляд на меня. Эрни благодарно улыбнулсямне и немного приблизился к Бадди. Его движение не вызвало во мне никакогоудовольствия.

— Брось! — крикнул кто-то Реппертону. Крик подхватили другиеголоса.

Реппертону это тоже не понравилось. Он любил находиться вцентре внимания, но в данном случае оно было не того сорта. Его глазазаметались между мной, Эрни и остальными. Прядь волос упала ему на лоб, и оноткинул ее назад.

Когда он еще раз взглянул на меня, я притворился, будтособираюсь кинуться к нему. Нож повернулся в мою сторону, и Эрни сделал быстрыйвыпад вперед — такой быстрый, какого я не ожидал от него. Его ладонь мелькнулав воздухе. Удар пришелся по запястью Реппертона, и тот выронил нож, упавший сметаллическим звоном и костяным стуком. Реппертон нагнулся. Когда его рукакоснулась асфальта, Эрни резко наступил на нее каблуком. И надавил всем телом.Реппертон взвыл.

Дон Ванденберг подскочил к Эрни и, оттащив, бросил на землю.Еще не понимая, что собираюсь делать, я вступил в круг и со всей силой, накоторую был способен, ударил ногой в зад Ванденберга — не оттолкнул подошвой, адвинул мыском снизу вверх; я ударил его так, как если бы бил по футбольномумячу.

Высокий и худой Ванденберг — ему тогда было лет девятнадцатьили двадцать — завопил от боли и стал пританцовывать на месте, держась заягодицы. Он уже не помнил о том, что шел на выручку Бадди; он выбыл из игры.Что до меня, то я удивляюсь, как вообще не парализовал его. Мой удар заслуживалодобрения даже у тренера Пуффера, который всегда ставил меня правым крайним.

Вслед за тем чей-то локоть сдавил мне горло, а другая рукапросунулась между ног. Я слишком поздно осознал происходящее и не успел ничегопредпринять. От дикой боли в сдавленной мошонке у меня потемнело в глазах, аруки и ноги отказались слушаться настолько, что, когда локоть отпустил моегорло, я просто рухнул в лужу возле курительной площадки.

— Ну, как тебе это понравилось, дружок? — спросил у меняквадратный парень с плохими зубами. Он носил маленькие и довольно изящные очкив тонкой оправе, которые выглядели абсурдно на его широком, глыбистом лице. Этобыл Шатун Уэлч, другой приятель Бадди Реппертона.

Внезапно круг наблюдателей стал таять, и я услышал громкиймужской голос:

— Прекратите! Прекратите немедленно! Дети, дайте пройти!Дайте пройти, черт возьми!

Появился мистер Кейси. Наконец-то мистер Кейси.

Бадди Реппертон поднял нож с асфальта. Одним движением онубрал лезвие внутрь и сунул свое оружие в задний карман джинсов. Окровавленнаякисть его правой руки выглядела так, точно собиралась распухнуть. Я оченьнадеялся, что скоро она станет похожей на лапу Дональда Дака в диснеевскихфильмах.

Шатун Уэлч оглянулся на звук голоса мистера Кейси, а затемпотрогал большим пальцем утолок своего рта.

— Позже, дружок, — проговорил он. Дон Ванденбергпританцовывал уже медленнее, но все еще потирал ушибленную часть тела. По лицуДона текли слезы.

Затем ко мне подошел Эрни и, протянув руку, помог мнеподняться на ноги. Его рубашка была выпачкана в грязи. К джинсам прилиплонесколько окурков.

— Ты в порядке, Дэннис? Что он тебе сделал?

— Поздоровался, стиснув яйца. Ничего, я буду в порядке.

Я надеялся, что буду. Если ты мужчина, то знаешь, что этотакое, когда тебя хватанули за самое незащищенное место. Если женщина, то незнаешь — не можешь знать. Тут с агонии все только начинается; она угасает исменяется тупым, пульсирующим ощущением тяжести под животом. Это ощущение какбудто говорит: «Привет, вот и я! Хорошо, что я сижу здесь, под твоим животом, изаставляю тебя чувствовать так, точно собираешься одновременно обделаться исблевать. Полагаю, неплохо бы мне еще немного повисеть здесь, да? Как насчетполучасика или около того? Прекрасно!» Когда тебя хватают промеж ног, то ты неиспытываешь великого удовольствия от жизни.

Мистер Кейси пробрался сквозь толпу зрителей и быстро уяснилсебе ситуацию. Он не был таким здоровяком, как тренер Пуффер, но не боялсяребят, как многие наши учителя.

— Исчезните, — коротко приказал он немногим оставшимсянаблюдателям.

Они стали расходиться. Шатун Уэлч решил попробовать и пошелвместе с ними.

— Не ты, Питер, — сказал мистер Кейси.

— А, мистер Кейси? Я ничего не делаю.

— Я тоже, мистер Кейси, — сказал Дон Ванденберг.

— Трое на двоих? — удивился мистер Кейси. — Вот как тырешаешь свои проблемы, Бадди?

Бадди опустил глаза.

— Они первыми начали, — проговорил он.

— Это не правда, — начал Эрни.

— Заткнись, Прыщавый, — сказал Бадди. Он хотел что-тодобавить, но мистер Кейси схватил его обеими руками и, резко рванув в сторону,припер к стене магазина. Как раз в том месте, где висел жестяной знак снадписью: КУРИТЬ ТОЛЬКО ЗДЕСЬ. Он несколько раз ударил Реппертона спиной обстену, и всякий раз знак дребезжал, будто отмеряя драматические паузы. Онобращался с Реппертоном так, как вы или я обращались бы с тряпичной куклой.