— Во-первых, — вырвалось у меня, — я не шпионю вместе ствоим отцом и матерью. Твой отец попросил меня посмотреть, что ты делаешь смашиной. Я согласился. Мне самому было интересно. Твой папа никогда не делалмне ничего плохого. Что же я должен был сказать?

— Ты должен был отказаться.

— Ты не понял. Он на твоей стороне. Твоя мать все ещенадеется, что это дело ничем не закончится — так мне показалось, — но Майклжелает, чтобы оно у тебя получилось. Он так сказал.

— Еще бы, так он и должен был подойти к тебе. — Он почтиухмылялся. — На самом деле он хочет только того, чтобы у меня было побольшепрепятствий. Это все, чего они оба желают мне. Они не желают, чтобы я вырос,потому что не хотят видеть, как становятся старыми.

— Ну, ты загнул, парень. Что-то уж очень мудрено.

— Может быть, тебе так кажется. Может быть, у тебя с семьейвсе слишком нормально, и поэтому у тебя размягчение мозгов, Дэннис. Онипредложили мне новый автомобиль за окончание школы, ты этого не знал? От менятребовалось отказаться от Кристины, получить только отличные баллы исогласиться на учебу в университете… где они могли бы управлять мной еще четырегода.

Я не знал, что сказать. Конечно, все было уж очень мудрено.

— Так что, не суйся куда не надо, Дэннис. Это все, что яхочу тебе сказать. Нам обоим будет лучше.

— Как бы то ни было, я ничего не сказал ему, — медленнопроговорил я. — Только объяснил, что ты кое-где что-то сделал. Мне показалось,что он успокоился.

— Я думаю.

— Мне хотелось посмотреть, насколько она близка кофициальной регистрации. Она далека от нее. Например, трубопровод никуда негодится. Я надеюсь, что ты ездишь с открытыми окнами.

— Не учи меня, как мне ездить на ней! Я знаю о машинахбольше, чем ты когда-либо узнаешь!

Внезапно мне стало наплевать на него и его проблемы. Все этоне нравилось мне — я не хотел ссориться с Эрни, особенно сейчас, когда Ливот-вот должна была присоединиться к нам, — но я чувствовал, как кто-то нажимална красные кнопки моих мыслей.

— Наверно, это действительно так, — сказал я, следя за своимголосом. — Но я не уверен, что ты так же хорошо разбираешься в людях. УиллДарнелл дал тебе негодную наклейку — если бы тебя остановили, то он потерял бысертификат государственной инспекции. Он дал тебе табличку торгового агента.Почему он это сделал, Эрни?

В первый раз Эрни показался немного смущенным.

— Я скажу тебе. Он видит, что я делаю работу.

— Не будь тупоголовым. Этот парень лишний раз и пальцем нешевельнет, если не имеет какого-то своего расчета.

— Дэннис, ради Бога, ты можешь не лезть не в свое дело?

— Парень, — сказал я, придвигаясь к нему, — мне до лампочки,есть у тебя машина или нет. Я только не хочу, чтобы с ней были связаныкакие-нибудь твои неприятности. Это я искренне говорю.

Он неуверенно посмотрел на меня.

— Я не понимаю, из-за чего мы орем друг на друга. Из-затого, что я заглянул под твою машину и увидел, что выхлопная труба болтается,как на соплях?

Правда, мои действия на этом не заканчивались. И я знал, чтомы оба знали это.

На поле гулко выстрелила пушка: там происходило награждениепобедителей. Начал моросить мелкий дождик, и стало холодать. Мы обернулись назвук выстрела и увидели Ли, приближавшуюся к нам. Я почувствовал, как у менястало улучшаться настроение.

— Какой счет? — спросил Эрни.

— Двадцать семь — восемнадцать, — ответила она и веселодобавила:

— Мы уничтожили их. Где вы оба были?

— Подошли к машине поговорить, — сказал я. Эрни бросил наменя изумленный взгляд и вдруг расхохотался. Его хохот был так заразителен, чтоя тоже не мог остаться серьезным. — Поговорить с машиной? — шутливопереспросила Ли и засмеялась вместе с нами двоими. У нас был звонкий ирадостный смех.

Минули две недели октября. Я не видел Кристины с того дня,когда мы победили команду из Хидден-Хиллз. Она явно вернулась в гараж Дарнелладля продолжения работы над ней, — может быть, на таком условии Дарнелл дал Эрнинезаконную наклейку и табличку торгового агента. Я не видел «фурию», но частовидел Эрни и Ли… и многое слышал о них. Они были горячей темой школьныхсплетен. Девочки, взывая к небу, хотели выяснить, что она нашла в нем;мальчики, как всегда, более практичные и прозаичные, хотели только знать, сумелли мой юный друг залезть к ней в трусики. Ни то, ни другое меня не волновало,но время от времени мне было любопытно, что Регина и Майкл думали о такомэкстраординарном событии, как первая любовь их сына.

В один из октябрьских понедельников мы с Эрни уплетали ленчна трибунах возле футбольного поля, как планировали в день встречи сРеппертоном — его и вправду исключили из школы за то, что он хотел пустить вдело нож. Шатун и Дон оба получили трехдневные каникулы. Сейчас они вели себя паиньками.Наша команда успела проиграть еще раз, и тренер Пуффер погрузился в скорбноемолчание.

Мы ели вареные яйца и сидели рядом, а я думал о том, какотдалялся от Эрни: у меня были футбол, студенческие консультации, новаяподружка, с которой были связаны определенные надежды. На большее я ненадеялся; она была слишком увлечена собой. И все же было забавно попробовать.

Что бы ни происходило, я упускал Эрни. Сначала былаКристина, теперь были Ли и Кристина. Я надеялся, что именно в таком порядке.

— А где сегодня Ли? — как бы невзначай поинтересовался я.

— Болеет, — ответил он. — У нее месячные, а она их плохопереносит.

Я мысленно поднял брови. Если она обсуждала с ним своиженские проблемы, то они действительно далеко зашли.

— Как тебе удалось упросить ее поехать на футбольный матч? —спросил я. — В тот день, когда мы играли с Хидден-Хиллз?

Он улыбнулся.

— Единственная футбольная игра, на которой я присутствовал сначала этого года. Мы принесли тебе удачу, Дэннис.

— Просто позвонил и попросил приехать?

— Почти не просил. Это было мое первое свидание. — Онзастенчиво взглянул на меня. — Не думаю, что в предыдущую ночь я спал большедвух часов. Когда я позвонил и она согласилась, я до смерти испугался, чтопокажу себя полным кретином, или появится Бадди Реппертон и захочет драться,или еще что-нибудь случится.

— Ты прекрасно держался.