– Да так, мелочи… А ты?

– А я только появился. Стою, думаю, куда идти, – и вдруг ты.

– Я в той стороне все проверил, – похвастался я. – Этопростой Лабиринт, без разветвлений. Пошли в эту дверь. – Давай.

Проходя мимо Лэна, я словно случайно тронул его за плечо.Вроде бы все было без подвоха. И мы пошли по коридору, я впереди, Лэн следом.

– Может, я впереди пойду? – тихо спросил Лэн через минуту.Коридор становился все темнее и темнее.

– Зачем? – насторожился я.

– Ну… вдруг ты мне не доверяешь. Думаешь, что я ненастоящий…

Я даже засмеялся от такого признания и спросил:

– А ты веришь, что я – Данька?

– Да, – заверил Лэн. – Зачем бы Мечу подсовывать мне такоеиспытание? Я тебя не боюсь. Мы ведь друзья.

– Ну и я тебя не боюсь, – сказал я.

Тьма стала совсем густой, никакого просвета. И даже впередине угадывалось выхода.

А действительно ли я не боюсь Лэна? Все-таки в нем естьТьма… И если сейчас… Я замотал головой, отгоняя предательский страх. И попыталсядумать логически. Если Лэн настоящий – а так оно, наверное, и есть, то боятьсяего нечего. Если же нет, если Меч все-таки придумал для меня еще одну подлуюпроверку… Мне же вовсе не так страшно, как раньше. Значит, этот страх не самыйглавный. И его можно побороть самому.

– Данька… – Рука Лэна легла мне на плечо. – Давай я пойдувпереди.

От его прикосновения я вздрогнул. И отказываться отпредложения мне уже не хотелось. Но я все-таки спросил:

– А почему ты хочешь пойти первым?

– Я к темноте привык, – просто сказал Лэн и обогнал меня.Минуту мы шли молча, лишь временами я касался его плеча, проверяя, неразминулись ли мы.

А потом Лэн вскрикнул, впереди послышался шум. Я рванулсявперед… и голова словно взорвалась от боли.

Первое, что я почувствовал, очнувшись, – это рукоять Меча,давящая в щеку. Я лежал на полу, Меч подо мной… А вдали затихали шаги и смутнознакомые голоса. Я оперся о пол, пытаясь подняться, и пальцы скользнули попроцарапанным в камнях бороздкам.

Летящие.

Летящие, которых не могло быть в Лабиринте. Их и не было,конечно, это только мой страх… или страх Лэна.

Я встал, затаив дыхание, вслушиваясь. Шаги затихали, Летящиеуходили назад по Лабиринту. И я, конечно же, мог их догнать… освободить Лэна.

Только вот в чем беда – я не боюсь Летящих. И то, что онипохитили Лэна, меня не пугает. Если Лэн настоящий – то он сам долженсправиться.

– Извини, – сказал я в темноту. – Каждый сам дерется сосвоим страхом. Извини.

И пошел по коридору дальше… Минуту, две, три… Было совсемтихо, и лишь по дуновению воздуха на лице я понял, что вышел из коридора вочередную комнату. Большую, но абсолютно темную.

И самое странное было то, что я совершенно не боялся заЛэна.

– Здесь есть кто-нибудь? – крикнул я. – Эй, новый страх!

Тишина. Тишина и темнота со всех сторон.

– Эй! – крикнул я еще раз, но тише. Мне стало не по себе.Шуточки Настоящего меча кончились. И теперь готовилось что-то серьезное.

– Ты зря кричишь, – сказали из темноты. Знакомый голос счужой интонацией. – Скоро все будет хорошо.

– Лэн? – спросил я. Это был его голос. Его, но с интонацией…

– Да, Летящий-Лэн. Я пришел за тобой, Данька.

– Это не ты, – с облегчением сказал я. – Никакие Летящие непревратили бы тебя за несколько минут. Ты снова страх. А я тебя не боюсь.

Тот, кто называл себя Летящим-Лэном, засмеялся.

– Конечно, Данька. Глупый Меч считал, что ты можешьиспугаться своего друга. Это не так. Ты же смотрел на него Настоящим взглядом изнаешь, что он не предаст.

– Знаю, – сказал я.

– И с родителями… Ты давно уже не боишься за мать и пересталбояться отца. Ты вырос.

– Да, – сказал я.

– Ты даже врагов не боишься, верно? Ты просто не веришь, чтоможешь умереть.

– Не верю, – прошептал я.

Голос в темноте стал почти вкрадчивым:

– Но я знаю, чего ты боишься, Данька. Странный такой страх,неожиданный. Ты боишься, что тебя предаст друг. Что с ним случится что-тотакое, что…

– Замолчи! – крикнул я – Замолчи! Лэн меня не предаст!

– В жизни – возможно. А вот здесь, в Лабиринте Меча, предал.Но и ты не стал его спасать, так что все честно.

– Я знал, что это все не по-настоящему!

– Разве? Подозревал – но не знал. Значит, ты его предал, итеперь пришло время расплаты… Данька, а почему ты так боишься предательствадруга?

Я молчал.

– Тебя всегда предавали? Или ты предавал сам? А, Данька?

– У меня не было друзей, – с трудом выговорил я. – У меняникогда не было настоящих друзей.

Летящий-Лэн засмеялся:

– У кого они есть, Данька… Впрочем, ты сказал правду. Смелыйпоступок.

– Со своим страхом нужно быть смелым.

– Хорошие слова. Что ж, попробуй.

Лязгнул металл, и что-то просвистело в воздухе рядом с моимлицом. Я отшатнулся, но слишком поздно. Щека стала мокрой и липкой, а по полузабарабанили капли.

– Чуть точнее, – прозвучало из темноты, – и тебе конец.

Прижимая ладонь к лицу и стискивая в другой руке Меч, яотступил. Щека болела толчками – то сильнее, то слабее.

– Тебе конец, – повторили из темноты. – Ты не видишь меня, ая тебя вижу. Даже Настоящий меч тебе не поможет.

Снова свист рассекаемого воздуха, но на этот раз я успелпригнуться. Враг был где-то рядом. Придуманный мною враг, который убивал нехуже настоящего…

Я потянул рукоять, и клинок выскользнул из ножен. Настоящиймеч был виден сквозь тьму – тонкая светлая полоса.

– Решил попробовать? – подбодрили меня из темноты. – Ну чтож, давай… Не промахнись.

Я слышал, где он стоит. Прекрасно слышал. Словно Летящий-Лэнхотел, чтобы я его ударил.

– Не промахнусь, – пообещал я. – Мне будет трудно непопасть.

Развернувшись спиной к своему страху, я поднял Настоящиймеч. И ударил – не целясь. Трудно промахнуться по темноте.