– А вот и нет, – покачала головой Маша, – вамлюбой врач объяснит, если худеть больше чем на пятьсот граммов в месяц, делотруба, через пару недель килограммчики назад прибегут, да не одни, а вкупе сдрузьями – жирнее, чем раньше, станете. Наши таблетки – классное лекарство, номы торопились, на экраны выходил очередной многосерийный кошмар с Оськиной,лучшего начала для пиар-акции и не придумать, а потом она еще должна была питьдругой препарат: от потери веса морщины образуются, а таблетки их устраняют.Чистая правда! Это шикарное средство, наше ноу-хау! В общем, все шло классно,проект был на контроле у самой Араповой! И тут!!!

– Что? – с неподдельным интересом осведомился я. –«Гусиных лапок» стало больше?

– Нет, Оськину разбил инсульт.

– Кошмар!

– Точно! Катастрофа! Такой антипиар, – запричиталаМаша, – газеты нас в клочья разорвали. Знаете, кто муж у Оськиной?

– Нет.

– Профессор Загребский, Владилен Карлович, вначале он оченьмилым показался, но потом раскрылся не с лучшей стороны! Только жену в клиникуотволокли, он давай по всему телевизору бегать и кричать: «Это лекарство почтиубило Галочку». Вот какой подлец! А мы еще ей и палату, и врачей оплатили.Просто негодяй! При чем здесь наш препарат? Да его Галочка алкоголичка, жаль,мы поздно правду выяснили. И чем дальше в лес, тем толще партизаны! Не успеламедицина сообщить, что Оськина инвалид, речь к ней не вернется, в фильмах ей несниматься, как Загребский… ну прямо слов нет!

– И что он сделал?

– Ворвался в кабинет Араповой… Нет, не могу!

– Ударил ее?

– Хуже!

– Что может быть еще хуже?

– А вот может, – затараторила Маша, – ваще чума!Скрутил он Арапову и попытался ее из окна вышвырнуть. Ясное дело, охранаприскакала и профессору вломила! Так он! Во идиот! Его держат, а он орет: «УбьюМарину, сделаю так, что она будет мучиться всю жизнь. Сначала еесыночка-выродка в Чечню продам, в рабство. Знаю, к кому обратиться надо. Потомее саму уроют, а дочурку изнасилуют! И денег Арапова лишится, и детей! Всего!Ни копейки не останется!» Ну не сволочь ли! Ладно, проехали. Это я к чемувспомнила – никакой болтовни об Оськиной, только положительные примеры.Напишешь хорошую, правильную статью, пристроишь ее в пару изданий, заплатимтебе по полной и станем сотрудничать, ладушки? Ну, чего молчишь, отличное ведьпредложение, любой журналист ухватится!

Я в растерянности стал рыться в сумке, делая вид, будто ищублокнот. Дело начинает принимать новый оборот, появился профессор, обещавшийотомстить Араповой.

– У вас ведь есть координаты Оськиной? Домашний телефон, кпримеру? – спросил я.

– Что-то не пойму, – вздернула подбородок Маша. –Вы собираетесь сотрудничать с нами или против нас? Секунду назад япредупредила: никаких упоминаний об Оськиной! Ты чем слушал: ухом илибрюхом? – опять перескочила на «ты» девица.

– Очевидно, произошла некая накладка, – заулыбалсяя, – наверное, я не слишком точно представился: работаю не в газете«Ниро», а в сыскном агентстве с одноименным названием. Вот мой документ.

Башлыкова протянула руку, взяла удостоверение, бегло изучилаего и с некоторой опаской спросила:

– Вас сюда Загребский прислал?

– Нет, нет, я от вас впервые услышал эту фамилию, –успокоил я Башлыкову.

– Тогда что случилось?

– Не подскажете, где можно найти Игоря Рогатого?

Маша сморщила носик.

– Зачем вам мой муж?

– Муж?

– Да.

– Однако странно.

– Что «странно»? – нахмурилась Маша и перешла на«вы». – Или вы первый раз услыхали об институте супружества? Могуприоткрыть завесу над тайной: кое-кто сбивается в пары и потом вполне счастливоживет.

Неожиданно самодовольство пиарщицы стало раздражать меня, ия решил щелкнуть нахалку по носу.

– Удивляет то, что вы назвались женой Рогатого. Дело в том,что некая Полина Астахова, мать несовершеннолетнего ребенка, обратилась в нашеагентство с просьбой отыскать ее супруга Игоря Рогатого, который исчез внеизвестном направлении, денег не дает, воспитанием дочери не занимается. Мыизучили документы, представленные Астаховой, и пришли к выводу, что ониподлинные. Следовательно, либо вы сейчас намеренно вводите меня в заблуждение,либо Рогатый двоеженец.

Маша заморгала, затем вдруг резко, совсем не по-женскивыругалась.

Я укоризненно покачал головой:

– Право, неприятно слышать подобные выражения из уст милойдевушки, оставьте такую лексику портовым грузчикам.

Башлыкова вскочила и заорала:

– А как еще назвать сволочь, которая разыгрывает комедии?

– Рогатый не женат на Полине?

– Нет!!!

– Но у нее имеется свидетельство о браке! И в документахребенка указано имя отца, – уверенно заявил я, несмотря на то что не виделни ту, ни другую бумагу.

– Это фикция, – окончательно разволновалась Маша иначала рассказывать.

Нет смысла приводить тут речь Башлыковой. Она почти полностьюповторила повествование Полины, разнились лишь мелкие, незначительные детали.

– Да, – с жаром восклицала Башлыкова, – Игорекколебался, стоит ли идти на такое, ведь признать ребенка – это на всю жизнь. Ачто сказать девочке, когда она подрастет и, не дай бог, пожелает встречаться сотцом? Сообщить ей правду? В общем, Игорь не сразу согласился выручить Костю,знаете, почему он в конце концов решился?

– Наверное, обещанная сумма показалась емувпечатляющей, – с долей цинизма отметил я, – квартира, машина, право,это привлекательно.

Маша покрылась пятнами и зашипела:

– Конечно, у нас с Гарькой богатых родителей нет, помочь намнекому, мы снимали комнату в коммуналке. Только я, не в обиду Полине сказано,за сынками обеспеченных мамаш не охотилась, а Гарьке наследницы алмазных копейне нужны, мы друг друга любим. Ни за что бы Игорь на денежки не польстился,только Марина попросила Костю выручить. Между нами говоря, Арапов дрянь! Вы чтопро него знаете?

Я развел руками.

– Обычную информацию: учится, ведет нормальный образ жизни,не пьет, не курит, не колется, заурядный мальчик.