– Вагн говорил, Свальбард показывался им несколькораз, – пробормотал Оттар, стоявший в проходе между скамьями. – Нодостаточно было приблизиться или взобраться на мачту, и видение пропадало.Впрочем, тогда стояла ясная погода…

– Ну, это-то не видение, – отозвался Ракни, изачарованно молчавшие викинги точно ожили, начали разговаривать и смеяться,принялись искать на берегу вход в удобную бухту. И то сказать, последние днихолод донимал беспощадно, так, что никого уже не грели сырые мешки, и Ракнидаже распорядился устроить очажок в старом котле, хоть руки оживить после веслаи мокрых канатов… Теперь можно будет набрать на берегу плавника и развестиогонь до небес, а над ним повесить жариться самого большого оленя!

Железный Ракни, конечно, безо всяких передышек отправился быискать западный берег и домик, построенный Вагном. Но конунг принадлежит своимлюдям не в меньшей степени, чем они ему принадлежат.

– К берегу! – велел Ракни и переложил руль, аОттар побежал на нос. Вдвоем с Карком они сняли с форштевня резную драконьюголову и убрали ее в трюм: пусть-ка здешние духи поласковее встретят гостей!Потом спустили парус, и гребцы взялись за весла, а Оттар привычно отвязалдлинный шест – щупать глубину. Все, как обычно, при подходе к незнакомомуберегу. Вот только гребцы то и дело норовили оглянуться через плечо, а Ракнивыкрикивал команды еще более хрипло, чем всегда.

Ведь там, дома, в Норэгр, многие верили, будто именно здесьморе и земля обрываются в бездну. И можно, набравшись храбрости, перегнутьсячерез край и посмотреть вниз!..

…Нет, он не растаял призраком в тумане, этот бурый каменныйберег, на который они ступили-таки в глубине облюбованного залива! Вотзашуршала под килем крупная галька, и остановился корабль, и все, кто был наего палубе, разом бросились через борта, не боясь вымочить ноги. Бородатыемореходы ликовали подобно мальчишкам, впервые переплывшим фиорд. Земля!..настоящая, надежная земля под ногами, и после стольких ночей в холоде и сыростина палубе корабля снова можно устроить палатку под гостеприимным навесом скалы.Можно раздеться догола и вымыться в звенящем неподалеку ручье, не думая о том, чтоплавание продлится неведомо сколько и воду надо беречь!

Луг еще на палубе начал осенять себя священным крестом, а наберегу немедленно преклонил колени, поцеловал черные камни и зашептал, славясвоего Бога… Насмешники-викинги успели дать монаху прозвище: Босоногий.

Хельги дружески хлопнул его по плечу:

– Не горюй, Луг, теперь мы поймаем тюленя и справимтебе хорошие сапоги.

Ирландец поднял глаза, и Хельги увидел, что они былисчастливыми и подозрительно влажными. Луг мечтал сподобиться Господних чудес, итеперь они представали ему одно за другим. Дай волю, он и здесь примется искатьсвоих святых, ходивших на кожаных кораблях. И уж поистине найдет о чемповедать, возвратившись домой!..

– Стало быть, вот он и Свальбард, – сказалОттар. – А помнишь, отец, сколько советчиков предостерегало тебя?

Ракни не спеша оглядел берег, отлого начинавшийся у воды ипостепенно все круче устремлявшийся кверху. Потом прищурился и началрассматривать другую сторону фиорда. Там подпирал тучи утес, весь белый отптичьего помета, и ни расстояние, ни ветер не могли заглушить множествапронзительных голосов…

Ракни сказал:

– Похоже, однако, что Утгард и вправду отсюда недалеко.Вагн велел высматривать гору с остроконечной вершиной. Он говорил, там виденкусок каменной ограды, которой великаны обнесли когда-то весь мир!

Хельги однажды спросил Оттара, что сделает конунг, если Вагнне появится. Оттар удивился: Вагн говорил о поездке как о деле решенном, и Вагнне из тех, кого могло бы остановить известие о замыслах Ракни…

– Мало кто зовет меня трусом, но у меня и то екалосердце, пока мы сюда добирались. А Вагн шел первым и не знал, найдет личто-нибудь, кроме холодного моря. Вот если бы удалось побеседовать с ним передсражением!..

Как ни хотелось конунгу скорее найти становище Вагна, дляпоисков нужна была, по крайней мере, ясная погода. Однако небо не спешилоочищаться от туч, и немудрено – совсем неподалеку кипел прославленный котел, вкотором Эгир варил морские ненастья. Серая мгла ползла по воде, и бухтуокутывал густой плотный туман. Временами он скрывал даже корабль, стоявший уберега на якорях. Неторопливо кружившееся солнце просачивалось наземь каким-топрощальным скорбным мерцанием, озаряя исполинские чертоги, воздвигнутые воблаках… Посреди лета тлели нескончаемые осенние сумерки, и никто не мог взятьв толк, за что же Вагн Мореход хвалил эту страну.

Хельги с детства не любил вечеров, наводивших его на мысль опрощании. Он завидовал Оттару, который сохранил и смешливый нрав, и привычкуокатываться холодной водой. Ручей, протекавший возле палатки, брал начало изледника, и после умывания в нем ветер с мелким дождем казался почти ласковым.Может, в том и было все Дело: не унывает от холода знающий, что бывает кудахолодней…

Однажды Хельги показалось, что его рубашка стала очень ужгрязной и заскорузлой от пота. Он неумело принялся за стирку и вспомнил, чтодома это всегда делала мать, и ловко же у нее получалось!.. Он вдруг увидел ееидущей к нему по каменистому берегу: вот она садится на выброшенную моремкорягу, и можно обнять ее, уткнуться в мягкие колени лицом… Так часто бывало,когда он маленьким закидывал прутик-удочку с прибрежных камней, а матьприходила спросить, велик ли улов и не пора ли ставить на угли сковороду…

Оттар спугнул видение, сказав:

– А что, отец, может, в этих местах совсем и не бываетдобрых деньков?

Тот нестоящий викинг, кто не носит на кончике языкамножества веселых и насмешливых слов. Мореходы частенько забавлялись,подначивая друг дружку; однако на всем корабле только Оттар решался трогатьвождя.

– Бывают! – отрезал Ракни угрюмо. – Вагнутверждал, что бывают!

– Я полагаю, – продолжал Оттар невозмутимо, –он говорил также, будто в ясную погоду здесь очень красиво…

Ракни понял наконец, что приемный сын нарочно егоподдразнивал.

– Ну, вот что, – распорядился он по-прежнемухмуро. – Раз тебе не сидится, сходи на охоту. Если я съем еще одногобаклана, у меня у самого вырастут перья!

До тех пор он никому не позволял далеко отлучаться.

Оттар вооружился луком и копьем, позвал двоих крепких парнейи ушел. Хельги огорченно смотрел ему вслед: вот и опять не придетсяпохвастаться сноровкой и доказать, что с него может быть толк… пятнадцати зимот роду разве поймешь, что о тебе позаботились, удержали вдали от опасности,стерегущей за ближним холмом!

Охотники вернулись достаточно быстро. Друзья Оттара волоклиподстреленного оленя, а сам он нес на плече двух лебедей.