Под утро зоркий Оттар поднял всех криком:

– Вижу землю, вставайте!

Хельги едва не первым взвился из мешка и успел заметитьвдали буроватую приземистую громаду, проглянувшую в разрыве клубившегося тумана– Хельги помнил, как он начинал собираться еще ночью, этот туман. Так бывает,когда в холодную воду выплеснут ведро кипятка.

Другим викингам повезло меньше. Пока они продирали глаза,остров затянуло опять.

– Все правильно, – проговорил Оттар скормы. – Вагн так и рассказывал.

– Это Свальбард? – спросил Хельги.

Оттар усмехнулся:

– Этот остров лежит посередине пути, и Вагна занесласюда буря во время лова сельдей. Корабль едва не разбило о скалы, но Вагн нашелбухту на восточном берегу, под горой с тремя вершинами, где птицы загадили емувсю палубу…

– Вагн – величайший мореход из всех, о которых яслышал, – проговорил Ракни и отошел. Он любил приемного сына и в которыйуже раз сдержал раздражение: пусть возится с сосунком, если это может егопозабавить…

Хельги умоляюще смотрел на Оттара, ожидая продолжения, иОттар сказал:

– Они встретили здесь множество моржей и белых медведейи еще нашли пресное озеро, где водилась очень вкусная рыба. Правда, туданелегко было дойти, потому что ноги вязли в грязи, – ведь там, на острове,совсем ничего не растет. А потом буря затихла, и они увидели стаю гусей,летевших на север. Люди Вагна успели отдохнуть и сделать запасы, вот он и решилпойти вслед за гусями и разведать, нет ли там земли…

Хельги немедленно захотелось поудить в озере невиданных рыб,добыть несколько моржовых клыков и белую медвежью шкуру, не намокающую в воде.Но Оттар сказал:

– Ракни не будет здесь останавливаться. Он хочетнепременно добраться на Свальбард прежде Вагна. А надо еще найти фиорд и домикна берегу!

Однако остров все же дал Хельги понять, что мечта непременноисполнится. Он показался снова, уже за кормой, и на сей раз Хельги ясноразглядел далекую гору с тремя сгорбленными вершинами, смотревшими вследкораблю. И вдруг показалось, что это стояли в серых плащах три старые норны,вестницы непреклонной судьбы: Урд, Верданди и Скульд…

Он хотел было по привычке сказать об этом Оттару, но что-тоостановило его, и он промолчал.

Ночью Ракни пожелал вести лодью сам, и Хельги с Оттаром боко бок устроились под скамьей. Хельги хотелось поговорить, и он очень обрадовался,увидев, что Оттар с улыбкой смотрел вверх, на полог, шевелившийся от ветра. Этобыло необычно; Хельги давно заметил – те же самые люди становились в море многомолчаливее, чем на берегу. На корабле негде уединиться и некуда прогнатьнеприятного человека. Легче всем вместе придерживать языки, избегая лишнихобид…

Викинг повернулся к Хельги и сказал, словно смущаясь:

– Я тут думал про Беленькую…

Хельги ответил:

– У тебя будет сын. Все финны колдуны, а их женщины вособенности. Она сделает, как обещала.

Оттар почесал плечо и блаженно зажмурился:

– Я не об этом… хотя и об этом тоже… я ей гагачьегопуха со Свальбарда привезу для перинки… просто… я ведь обнимал красивыхдевчонок, но я никогда не думал, что может быть, как у нас с ней… Я из-за неесовсем другим стал. Я как будто не только Ракни теперь принадлежу. Она жегоревать по мне будет, если погибну, ведь правда?

Оттар говорил трудно и сбивчиво, и Хельги слушал его, затаивдыхание. Небось не Карк был удостоен такого доверия и не Ракни сэконунг. Да ине поняли бы они ничего. А Хельги однажды сорвался со скалы, куда завела егопогоня за дикой козой, и в короткий миг полета, пока рука не сомкнулась нагибком корне сосны, единственное, о чем он подумал, было: мать седая станет,когда его найдут там на камнях!.. Он поймал свою козу и похвальбы ради притащилее живую домой, и мать встретила его у ворот. Еще в полдень ее словно локтемтолкнули, так и металась весь день, места себе найти не могла. Хельги крепкоэто запомнил… Теперь ему все казалось, будто мать так и стояла на дороге, там,где он видел ее в последний раз.

Он спросил Оттара:

– А есть у тебя родня, кроме Ракни?

– Наверное, есть, – сказал Оттар тихо. –Только я ничего про них не слыхал. Ракни нашел меня на разбитом корабле, где небыло больше живых. А я и говорить еще не умел. Может, я сын пленников, которыхвезли на продажу, а может, меня тоже родили девять морских дев, как БогаХеймдалля. Ракни так и не дознался, откуда шел наш корабль. Он усыновил меня идал имя, и я до сих пор думал, что мужчине достаточно иметь отца… ты понимаешь…такая маленькая… и молоденькая… а вот по голове меня гладит… я не знаю… словномать… Ты слышал, как Ракни называет свой меч? – спросил он и сам ответил:– Рождающий Вдов.

Да, здесь поистине не нужны были кеннинги, от подобногоимени в ужасе разбежались бы все тролли. Оттар помолчал и добавил:

– Я теперь думаю, ведь у Вагна есть в Вике и мать, ижена. И маленький сын…

На другое утро Хельги сразу показалось, что вокругзначительно похолодало. Во всяком случае, он долго раздумывал, прежде чемвылезать из мешка. Но потом увидел Ракни, хмурившегося с кормы из-поднадвинутой шапки, и стыд прибавил решимости.

То, что это стоял день, а не ночь, можно было понять толькопо положению солнца. Корабль шел на север, а справа, ближе к корме, ползущиеоблака истончались, распадаясь на слои, и оттуда проникал бледный негреющийсвет. Круглые сутки эта промоина будет медленно двигаться по горизонту, и всевремя будет казаться, что уже вечер и над морем тлеет закат…

А на волнах, вблизи и поодаль, сзади и спереди, сколькохватало глаз, лениво качался лед.

Были здесь маленькие, изъеденные водой льдинки, с шуршаниемразламывавшиеся под форштевнем. Были белые плиты размером в полпалубы, ещехранившие следы птичьих лапок, и лунки, прогрызенные тюленями. Ракнивнимательно и искусно уводил от них корабль. Оттар и Карк молча сидели на носус длинными шестами в руках. Время от времени они разом вставали, и облитыежелезом острия упирались в бок какой-нибудь льдине, подкравшейся особенноблизко.

Хельги невольно засмотрелся на куски красивого голубогольда, резко выделявшиеся среди всех. Ветер и вода потрудились на славу: Хельгизамечал то спящего зверя, то птицу, то человека в длинном плаще… Иные глыбыперепоясывали темные полосы грязи, виднелись вмерзшие камни. Это был лед следников, лед, родившийся на земле. Первая и грозная весть, которую посылал имСвальбард.

– Плохо! – сказал Ракни. – Возьмем западнее,а то как бы не раздавило корабль!

Он был прав. К северо-востоку льдины смыкались в сплошноетяжко колыхавшееся поле, и над ним в сером тумане дрожал и серебрилсямертвенный отсвет. Хельги узнал потом, как назывался этот удивительный свет:ледяная радуга. Вот только вряд ли она служила мостом Богам и добрым знакомвсем людям, как та, что бывает после Дождя. Очень скоро оттуда, из мглы,выдвинулось угловатое чудовище, при виде которого Ракни зло выругался и ещесильнее переложил Руль, а ирландец Луг покачал головой и перекрестился. Вшершавой стали моря лежал осколок ледника, выломанный напряжениемнечеловеческих сил. Он был в несколько раз длинней корабля, а чистый, словномечом срезанный бок показался завороженному и испуганному Хельги высотой едвали не в половину Железной Скалы…