Шокальский тоже улыбнулся, вполне довольный собой.

— …но есть еще один маленький факт… — продолжал Дронго. Отнего не укрылось, что его собеседник насторожился. — Дело в том, что мыслучайно узнали о маршруте вашего путешествия из Варшавы в Алгарве…

У поляка вытянулось лицо, он непроизвольно ухватился за бородку.

— …вы ведь прилетели через Лиссабон…

Было заметно, как пан Тадеуш дернулся.

— …где вас встречал известный вам мужчина на…

Дронго намеренно сделал паузу, увидев, как расширились отужаса глаза у спутника пани Илоны.

— …на серебристом «Ауди», — закончил Дронго.

Шокальский обмяк, словно из него выпустили воздух. Потеребилбородку, нахмурился. Затем быстро и деловито спросил уже другим тоном:

— Что вы от меня хотите?

— Пани Илона случайно запомнила номер этой машины, — решилблефовать Дронго, — через двадцать минут мы будем знать, кому принадлежитавтомобиль и кто встречал вас в аэропорту. Вы хотите рассказать нам об этом дотого, как мы сами все узнаем? Или нам лучше подождать двадцать минут, чтобыпотом снова встретиться с вами?

У Шокальского забегали глаза. Он опять нервно дотронулся досвоей бородки, пожевал губами.

— Не нужно ждать, — сказал он, — не нужно…

Комиссар, который сразу понял, что происходит, с интересомсмотрел на поляка.

— Нас действительно встречали в аэропорту, — тяжело проговорилтот.

У Брюлея в глазах появились какие-то огоньки.

— Это была… это была машина адвокатской конторы АлвароКарнейро, — выдавил наконец из себя Шокальский.

Комиссар заметно оживился. Он посмотрел на Дронго иодобрительно покачал головой. Ему понравился вовремя приведенный эпизод с«Ауди».

— Вас пригласил в Португалию адвокат Карнейро? — уточнилБрюлей. От нетерпения у него завибрировал голос. Комиссар и без того ужедостаточно сильно невзлюбил Алваро Карнейро.

— Да, — вздохнул Шокальский, — мы давно с ним знакомы. Онвышел на меня и предложил приехать в Португалию.

— Для чего? Он вам объяснил для чего?

— Он сказал, что сюда приедут русские, которые готовы заплатитьогромные деньги за новый чемпионат. Но пока все права на организацию чемпионатабыли у Джеймса Фармера. Карнейро беспокоился, что русские смогут предложитьгораздо большую цену, чем все остальные.

— И поэтому он пригласил вас?

— Алваро попросил меня приехать для того, чтобы убедитьФармера, что все предложения из бывшего восточного блока являются блефом, —вздохнул Шокальский. — Фармер должен был одинаково разочароваться и в моемпредложении, и в предложении русских. Мне следовало каждый раз назначать чутьбольшую цену, чем они, а в последний момент отказаться от участия в тендере. Искомпрометировать всех. И себя, и их.

— Зачем вам понадобилась пани Илона? — поинтересовалсяДронго.

— Карнейро приказал, — пояснил Шокальский, — найти ее ивзять с собой. Он сказал, что она лучше других сумеет отвратить Фармера от всехнас. Появление Илоны должно было вызвать у него чувство брезгливости, еслихотите. Фармер деловой человек и сразу бы догадался, что она не могла появитьсяздесь просто так. И решил бы никогда не иметь с нами никаких дел.

— Превосходный план, — пробормотал Дронго, — а для чегоКарнейро затеял такую игру?

— Не знаю. Но мне хорошо заплатили. И выдвинули единственноеусловие — появление в Алгарве пани Илоны.

Комиссар посмотрел на Дронго и что-то проворчал себе поднос. Но вслух говорить ничего не стал.

— Какие цели он преследовал? — спросил Дронго. — Он нехотел, чтобы Фармер вообще заключал с кем-либо контракт?

— Только с португальцами, — пояснил Шокальский, — я думаю,только с ними. Перенос чемпионата в Синтру — вот, собственно, их главная цель.Только я не понимаю, при чем тут убийство Сильвии? Мы не имеем к нему никакогоотношения — ни пани Илона, ни я. Лучше проверьте еще раз эту актрису, КэтринФармер. И ее визажистку. Кто-то из них наверняка убийца. Или муж актрисы,который удрал сегодня ночью.

— Чем больше я разговариваю с вами, тем больше мне хочетсявымыть руки, — признался комиссар, — я мало встречал в своей жизни такихбеспринципных типов, как вы, а я повидал достаточно. Идемте, Дронго, мне здесьнеприятно оставаться.

Комиссар поднялся и вышел из номера. Дронго направилсяследом.

— Забыл вам сказать, — обернулся он к Шокальскому, — паниИлона так и не смогла вспомнить номер серебристого «Ауди». Поэтому не нужнорасторгать с ней ваш контракт. До свидания.

— Вы меня обманули! — понял Шокальский. — Теперь я будузнать, что вам нельзя верить. Но как ловко вы меня провели, — он кривоусмехнулся.

Они спустились вниз, в холл. Комиссар, направляясь вкурительный зал, уже вытаскивал на ходу свою трубку. Он вообще чувствовал себякомфортно только там, где разрешалось курить. И лишь когда он опустился вкресло и с наслаждением закурил, Дронго, устроившийся рядом с ним, осторожноспросил:

— Что вы обо всем этом думаете?

— Подлец на подлеце, — в сердцах ответил комиссар, —кажется, англичане говорят в таких случаях, что эти мерзавцы чувствуют себяздесь «как утки в воде».

— Русские говорят: «как рыба в воде», — усмехнулся Дронго. —Выходит, Карнейро нас просто обманывал.

— Он подстроил вызов Шокальского и Томашевской, а потомпозвал меня — якобы для того, чтобы защитить Фармера от возможных домогательствИлоны, — согласился комиссар. — Как ловко все было подстроено! Сначала он нашелШокальского, который должен был перебивать цену русским. Потом разыскал паниИлону, которая должна была вызвать у Фармера неприязнь ко всем гостям сВостока. И наконец, приехал за мной, чтобы оправдаться перед Фармером, заявив,что сюда вызван сам комиссар Брюлей для возможной нейтрализации Томашевской.

— Похоже на то, — согласился Дронго, — я думаю, Карнейро —настоящая сволочь. Но это не значит, что он убийца. Зачем ему убивать Сильвию,если все было продумано так тщательно.

— Этого я тоже не понимаю. Но с адвокатом мне нужно будетпоговорить. А заодно объяснить ему, что он должен оплатить мне только билет ипроживание в отеле. Все остальное я верну этому сукину сыну. Если выяснится,что он еще и убийца, ему придется вызывать помощника из собственной адвокатскойконторы. Я его посажу в тюрьму.

— Сначала нужно доказать, что именно он стрелял в Сильвию, инайти оружие, — напомнил Дронго.