Ну семьи уже не советские, да и, видимо, не очень крепкие,раз их так легко разрушить.

– То, что Стремилова отбивает чужих мужей, этоненаказуемо. По крайней мере, ГУВД этим не занимается. Вот если бы онасовершила какое-нибудь уголовное преступление, например кражу… – сказала ясо значением.

Определенно, когда речь заходила о том, чтобы сделатьближнему гадость, Алла Степановна схватывала на лету.

– Так ведь она у меня украла! – воскликнуладама. – Да, точно, украла!

– И что же?

– Ну… семейную реликвию… неизвестную картинуАйвазовского…

Я скорчила скептическую гримасу.

– Ой, нет, картину у меня украл кто-то другой, –мгновенно отреагировала Алла Степановна, – а Стремилова сперла часы.Золотые!

Я одобрительно кивнула.

– С бриллиантами!

Я еще раз кивнула.

– И сапфирами! – не успокаивалась Алла Степановна.

– Достаточно, – прервала я поток еефантазии. – Пишите заявление о краже, мы возбудим уголовное дело.Возможно, удастся даже упрятать Стремилову за решетку на время следствия.

Научная работница радостно хихикнула, но тут жепосерьезнела:

– А вдруг выяснится, что она этого не делала?

– Ничего страшного, закроем дело.

– А за клевету меня не привлекут?

– Не привлекут. Клевета, – я напустила на себяважный вид, – это распространение заведомо ложных сведений, порочащихчесть и достоинство человека. А вы не знали, что эти сведения ложные, выискренне заблуждались.

Пока Алла Степановна с кровожадной улыбкой строчилазаявление, я размышляла. Если история про нахрапистую провинциалку – правда, тонет сомнений, что Стремилова ненавидела Веру. Вполне возможно, до такойстепени, что могла попытаться ее убить. Конечно, сама Татьяна не приходила кВере домой, не отдавала на передержку кота и не дарила конфеты. Но Стремиловамогла подослать кого-нибудь, и, значит, она является организатором убийства.

– «Чернобурка» как пишется – слитно или черездефис? – неожиданно спросила Алла Степановна.

– Слитно, – автоматически ответила я испохватилась: – При чем тут мех? Ну-ка, дайте посмотреть заявление!

«А также после посещения гражданки Стремиловой из моейквартиры пропали следующие вещи: норковый полушубок (1 шт.), шапка песцовая (1шт.), сапоги зимние на натуральном меху (2 шт.), шуба из чернобурки…» –очевидно, тоже в количестве одной штуки.

– Зачем вы это написали?

– Ничего, авось пригодится, – уверенно ответиладама. – А вдруг мне государство деньгами вернет, а?

– Ладно, пусть остается, – махнула я рукой.

Чем внушительнее будет выглядеть обвинение в адресСтремиловой, тем лучше. Я прекрасно понимала, что хитрая девица ни за какиековрижки добровольно не признается в покушении на Веру. Но если мне удастсяшантажировать ее уголовным делом – вдруг она разговорится? Конечно, надеждаслабая, но лучше, чем ничего. Главное – разыскать Татьяну, а там я будудействовать по обстоятельствам.

Алла Степановна накатала две страницы, поставила своюподпись и протянула мне бумаги:

– Уф, вроде бы все! Да, чуть не забыла – вот еще адресСтремиловой.

Я обратила внимание, что пальцы у нее в малиновых разводах,и посочувствовала:

– Это у вас от реактивов?

– От свеклы и моркови! – в сердцах воскликнуладама. – Муж мой, чтоб ему пусто было, очень любит винегрет, прямо жить безнего не может, так я все новогодние праздники овощи резала, как проклятая!

Я никак не успела отреагировать на ее слова, потому что АллаСтепановна продолжила столь же эмоционально:

– И вообще, кому нужны эти новогодние каникулы? Это жчокнуться можно – две недели вся семья сидит дома! Муж с детьми едят в тригорла, а я из кухни не выхожу: то готовлю, то посуду мою. Как на каторгепобывала! А денег сколько на продукты ушло – жуть! Я уже не говорю, что запраздники я набрала пять килограмм. Потому что постоянно что-нибудь жуешь. Ачто еще делать-то? На улицу не пойдешь – мороз, вот и сидишь перед телевизором,уплетаешь за обе щеки то пирог, то бутерброд, то конфету. И все калории оседаютна боках. Сами небось знаете…

И она окинула выразительным взглядом мою фигуру. Япопыталась втянуть живот, однако без особого успеха. Вообще-то за праздники янабираю вес не больше, чем обычно, – наверное, потому, что никогда неограничиваю себя ни в пирожках, ни в конфетах. Я примирительно заметила:

– Пожалуй, вы правы.

Алла Степановна все не успокаивалась, видимо, тема была длянее животрепещущая.

– Это не только мое мнение, так многие считают. Дапропади они пропадом, депутаты эти, которые праздники ввели! Им-то хорошо, нанаши народные денежки на Канарских островах загорают, а мы здесь мучаемся.Мыслимо ли дело – полмесяца отдыхать?! Ну разве я не права?

Я дипломатично промолчала. По мне, чем больше красных дней вкалендаре, тем лучше.

Говорят, что русские ленивы и не любят работать. Это наглаяложь! Большинство россиян в принципе не против работы. Главное – чтобы она немешала сну, выпивке и другим видам досуга.

Домофон мне не понадобился, из подъезда выходила девушка сколяской, я придержала ей дверь, а потом юркнула внутрь. Стремилова обитала начетвертом этаже, я нажала нужный звонок.

Дверь открыла милая женщина, совсем не похожая на нахалку.Впрочем, Алла Степановна предупреждала, что провинциалка производит оченьприятное впечатление.

– Ой, – обрадовалась женщина, – а вы мебельпривезли? Надо же, ровно в шесть, как и договаривались!

Я, конечно, девушка в теле, но не до такой же степени, чтобыменя принимали за грузчика!

– Нет, я мебель не вожу, – недовольно отозваласья, – я бы хотела увидеть Татьяну Стремилову.

Радость мгновенно слетела с ее лица:

– Стремилова здесь больше не живет.

Женщина попыталась закрыть дверь, но я схватилась за ручку ипринялась тянуть ее на себя:

– Подождите! Мне нужно найти Татьяну! Это очень важно!

Собеседница нахмурила брови:

– Если Стремилова заняла у вас деньги, то мы тут ни причем. Она не имеет к нам никакого отношения, в данный момент мы пытаемсявыписать ее из квартиры. Я уже устала это всем повторять.

– А что, часто приходят по ее душу?

– Не зарастает народная тропа, – усмехнуласьхозяйка. – У одних Танька деньги одолжила – и пропала, у других взяла вещипопользоваться – и не отдает, третьим еще какую-нибудь свинью подложила. Оченьактивная девушка.