В этот момент его подчиненная выглянула из-за перегородки итак злобно сверкнула на нас глазами, что я поняла: к счастью, Горнаковошибается.

– Если не возражаете, я бы хотела также переговорить с…

– Аллой Степановной? – услужливо подсказалсобеседник. – Конечно, ведь это ваша работа. Аллочка, следователь из МУРахочет задать тебе несколько вопросов.

Алла Степановна перестала греметь пробирками и показалась вовсей своей красе. Это была полная дама лет пятидесяти, с короткими волосами,испорченными неудачной «химией». Недовольная гримаса, по всей видимости, ужестала обычным выражением на ее лице.

Мы уселись за стол в другом конце лаборатории.

– Вы Танькой Стремиловой интересуетесь? – прямоспросила Алла Степановна.

– Возможно, – осторожно сказала я, боясь спугнутьудачу.

– Надеюсь, вы упрячете эту сволочь в тюрьму лет надесять!

– Может, и на все пятнадцать, – заверила яее, – зависит от обстоятельств.

– Эта гадина позанимала у всех в лаборатории денег.Наврала, будто получает большое наследство – дом, квартиру, машину, и ей надозаплатить налог нотариусу. Мол, как только продаст машину, вернет долг спроцентами. Ну мы уши-то и развесили! Нет бы сразу сообразить: ну ктоСтремиловой оставит наследство? Это ж голь перекатная! Приехала в столицу изгорода Волжский, коза драная, на работу к нам пришла устраиваться в кедах набосу ногу. Правда, лето было.

– Из Волжского, который город-спутник Волгограда?

– Понятия не имею, – отмахнулась АллаСтепановна, – из какой-то дыры на Волге, я полагаю. И вот полгода назадона одолжила у всех коллег деньги. Причем действовала скрытно, с каждымразговаривала наедине. Мы потом подсчитали – почти девяносто тысяч рублейТанька цапнула! И сразу же Стремилова написала заявление об увольнении «пособственному». А наш-то начальник, лопух, хоть бы кому сказал! Подписалзаявление, как последний болван, даже не заставил ее две недели отрабатывать.Впрочем, мы тоже хороши. Ведь ни один человек с нее долговую расписку непотребовал! Ну как же, мы ведь интеллигентные люди, к чему эти формальности! Аочень даже к чему! Сейчас такое время, что сестре родной доверять нельзя, а туткакая-то профурсетка деревенская!

Я прервала ее эмоциональный монолог:

– Я так понимаю, что эта деревенская профурсеткаоставила всю лабораторию с носом?

– Именно! Скрывается, на звонки не отвечает, по меступрописки мы ее застать не можем. Вот, не поверите, чуяло мое сердце! Знала я,что Стремилова змеюка подколодная, но не думала, что меня она обманет. Я ведьстолько хорошего для нее сделала! Комнату ей сдавала, когда ей жить негде было,вещи свои, которые мне малы стали, давала поносить…

Тут Алла Степановна умоляюще скуксилась:

– Может, вы сходите к Стремиловой, надавите на нее, а?Вы ведь власть. Может, вам заявление от нас, потерпевших, требуется? Так мынапишем. Надо прижать мошенницу к ногтю! Давайте я прямо сейчас вам адресСтремиловой дам? Записывайте: Ленинский проспект…

Я остановила ее:

– Я запишу ее адрес, но только позже. Сейчас меняинтересует другое. Я здесь по поводу Веры Субботиной. Я уже спрашивала у вашегоначальника, были ли у Веры враги в лабора…

Женщина не дала мне закончить фразу:

– Так я же говорю – Танька Стремилова, змеюка!

– Как, и здесь тоже?

– О, вы ее еще не знаете! Это такая!.. такая!.. –Алла Степановна раздула щеки: – У меня даже слов приличных для нее не осталось!

– Ну рассказывайте теми словами, какие остались.

Каждая женщина считает себя незаменимой и уверена, что легкомогла бы заменить любую другую.

Таня Стремилова не только так считала – она действовала всоответствии с этим убеждением.

В Москву Стремилову привела жажда сладкой жизни. Каждый деньона, прильнув к экрану телевизора, жадно впитывала новости из столицы.Репортажи про бомжа, замерзшего на улице, или прохожего, которого загрызласвора бездомных собак, она пропускала мимо ушей. В памяти откладывалось совсемдругое. Например, открыли новый ночной клуб, где один коктейль стоит 100баксов, и к клубу мгновенно образовалась очередь, потому что по столичныммеркам это безумная дешевизна. Или вот еще: тележурналистка, захлебываясь отвосторга, ведет репортаж из салона элитных иномарок: «Перед Восьмым мартамашины расхватывают, как горячие пирожки! Мужчины делают подарок прекраснымдамам!» И прямо на глазах Стремиловой крашеная блондинка чуть симпатичнейобезьяны садится в «Мерседес» последней серии и укатывает в сияющую даль.

Вот где настоящая жизнь! Вот где всегда праздник и деньгитекут рекой! Хватит прозябать в провинции, где никто не может оценить ее подостоинству! В Москву! В Москву!

Как пробиться в столице? Особыми талантами Стремилова необладала, зато наглости ей было не занимать.

Не секрет, что любой мужчина, будь он хоть трижды счастлив вбраке, не откажется сходить налево, – конечно, при условии, что жена обизмене никогда не узнает. Данная физиологическая особенность и должна быластать ловушкой для обеспеченного москвича.

Татьяна разработала план:

Этап 1: втереться в какую-нибудь семью и соблазнить мужа.

Этап 2: рассказать обо всем жене.

Этап 3: добиться, чтобы жена подала на развод и съехала сквартиры.

Этап 4: сходить с новоиспеченным холостяком в ЗАГС.

Справедливости ради надо сказать, что Стремилова была нелишена обаяния: грациозная брюнетка с тонкими чертами лица и большимивыразительными глазами. Однако то, что эти глаза выражают преимущественноалчность, замечал не всякий мужчина.

Дальние родственники устроили Стремилову лаборанткой винститут. Она мыла пробирки за копеечную зарплату и присматривалась к коллегам.Смазливое личико и стройная фигурка делали свое дело, научные работникиувивались вокруг провинциалки в надежде разнообразить досуг. Но большинство изэтих мужчин сами недавно приехали в Москву и жили в общежитии при институте.Танюше решительно не на кого было положить глаз.

И тут в лаборатории появилась Вера Субботина. Она уже здесьне работала, но пришла поздравить бывшего начальника с юбилеем. Когда Верадостала подарок – роскошный кожаный портфель, – все ахнули.

Стремилова кинулась к Алле Степановне:

– Кто эта выдра в норковой шубе?

Алла Степановна завистливо протянула:

– Это Верка, раньше была у нас младшим научнымсотрудником. Повезло девке: ни кожи ни рожи, а отхватила богатого муженька.Сейчас не работает, нарожала детей и живет на всем готовеньком.