— Ребята, вы можете мне сказать, что происходит? — спросила Аста, отойдя с защитниками поближе к лестнице и понизив голос.

— Не можем. Сами н-не знаем, — отвечал парень, которого она увидела первым — он открыл дверь снаружи. Он немного заикался, но при этом держался очень спокойно и уверенно. — Б-было всякое, но такого не было. Эти гаденыши как-то п-подстроили… вроде отражений памяти. Напустили призраков — тех, кто давно умер. Но ладно бы п-просто обман зрения, но нет, они с-сначала подманивают людей п-поближе, а п-потом нападают. В городе п-пожары. И паника — это хуже всего…

Его одежда сильно обгорела, кожа на щеках покрылась волдырями. Правая рука была по локоть замотана бинтами, от которых пахло лекарством. Лица и волосы у всех троих были в саже и хлопьях пепла.

— Там были мои друзья, — сказала Аста. — На берегу. Лин, Тайса, Тео-историк и… — Она замолчала, с трудом перевела дыхание. — И Свен. Кузнец, он у вас в резерве. Что с ними?

— По живым и погибшим пока точных сведений нет, — отвечал самый старший, невысокий грузный мужчина с ежиком седых волос. — Людей доставили в разные убежища вблизи города. Ваше — одно из самых дальних. Лина я час назад видел в центре, там на площади тоже свалка. Живой. Про остальных не знаю.

Потом они ушли. Аста, до этого совсем не имевшая дела с детьми, до рассвета пыталась как-то занять и успокоить растерянных малышей. Рассадила их по лежанкам, раздала одеяла, налила воды тем, кто просил пить. Некоторые тут же уснули, другие продолжали плакать и спрашивать, когда мама и папа за ними придут. Она не знала, что им ответить. Не знала, живы ли хоть чьи-то родители и смогут ли они сами отсюда выбраться, но им сказала, конечно, совсем другое:

— За нами придут, как только будет можно. Мне обещали. А пока давайте подождем.

Чего ждать, она не могла даже представить. Но присутствие маленьких, слабых, напуганных детей заставило ее саму собраться хотя бы для виду. Время тянулось невыносимо. Часов в убежище ни у кого не было, снаружи снова зашумел дождь, и скоро стало казаться, что они остались одни в целом мире.

* * *

На рассвете за ними пришли — уже другие защитники, с ними тот, седой, и несколько гражданских, мужчин и женщин. Сказали, что все закончилось и можно возвращаться в город.

Они разбудили детей, и те, чьи родители не пришли, подняли рев. Некоторых, еще сонных, пришлось нести на руках, другие отказывались идти, пока мама или папа их не заберут. Пока всех собирали, пока выясняли, кому принадлежит одежда, которую Аста развесила для просушки, совсем рассвело.

Преодолевая вязкое, как смола, оцепенение, она вышла вслед за всеми наружу. Было мокрое хмурое утро, лесная земля под ногами превратилась в грязь, на ветках деревьев висели гирлянды прозрачных капель. Пахло мятой, дождем и дымом.

После душного тепла убежища ей стало холодно. Легкое платье без рукавов, в котором прошлым вечером было жарко, теперь почти не грело.

— На, дочка. — Знакомый защитник протянул ей форменную куртку. — Надень пока, а то простудишься.

— А вы? — спросила Аста, видя, что он остался в одной футболке.

Тот ответил усмешкой — горькой, невеселой.

— А я — ух согрелся. Надолго хватит…

Она ничего не спрашивала, пока не дошли до берега. Зрелище ее глазам предстало мрачное. От столов и празднично украшенных павильонов остались груды дымящихся обломков. Кое-где в воздухе еще висели не сгоревшие до конца доски, вокруг была разбросана посуда, фрукты, обрывки скатертей и одежды. Повсюду виднелись бурые пятна крови, уже впитавшейся в серый влажный песок.

— Осторожно, — сказал один из защитников. — Все обуты? Тут осколков полно.

Среди руин ходили люди, убирая мусор и складывая его на парящие платформы, — отдельно дерево, ветошь, стекло и все остальное. Аста оглядывалась по сторонам, ища знакомых и боясь увидеть, как в фильмах-катастрофах, тела в черных мешках, но их не было. Дома на прибрежной улице сильно пострадали, и возле них тоже хлопотали люди — кто с повязками, кто в обгоревшей одежде, но тяжелораненых не видно. Возможно, их уже забрали в госпиталь.

А самое странное творилось с рекой. Ее чистая, прозрачная вода стала черной, как чернила, и двигалась медленно, как густая смола. На поверхности тут и там плясали языки пламени.

— Аста!

Она обернулась на голос, и голова закружилась от сумасшедшей радости. Рядом стояла Тайса.

— Фух, ты нашлась! Свен сказал, что отвел тебя в убежище, но я все равно переживала…

Они обнялись. На Тайсе было все то же свадебное платье, грязное и кое-где порванное, поверх которого она надела свежий рабочий фартук. Она и еще несколько городских девушек устроили на берегу прилавок с горячими напитками и закусками, чтобы люди могли подкрепиться. Волосы, которые она так тщательно убирала вчера вечером в праздничную прическу, были небрежно скручены в узел и скреплены простой шпилькой. От пудры и румян не осталось и следа, под глазами, еще недавно сверкавшими от счастья, лежали глубокие тени.

И тут только Аста решилась спросить:

— А где Свен? Он жив?

— Жив, но где он точно, не знаю. Погибших в этот раз нет, только раненые. Но много. И может, даже все выживут.

«Но». Разница между печальными и радостными новостями в таких случаях — как между «плохо» и «но могло быть и хуже». Ранены, но живы. Все живы. Напряжение схлынуло, и вдруг навалилась такая усталость — вот лечь на этот грязный песок и не подниматься.

— А Тео?

— С ним тоже все хорошо, мы отвели его домой. Уложили спать. Он тут геройствовал, помогал, пока сам чуть не свалился. Возраст уже, но разве ж его заставишь уйти?

Аста усмехнулась:

— Да тебя тоже не заставишь.

Тайса помрачнела, отвела глаза. Ответила голосом, некстати дрогнувшим:

— Я так и думала вчера, что уже не уйду. Совсем. Повезло…

Аста не стала расспрашивать и не хотела думать о том, что пришлось пережить подруге в тот вечер. Потом, позже, узнала — она и Лин оказались в самом центре атаки, окруженные со всех сторон, и Лин якобы видел своих родителей, давно погибших. Знать подробности этой истории ей не хотелось, но сразу стало понятно: трудно было бы спланировать удар точнее.

— Что с Арной? — спросила она Тайсу. — Это от пожаров?

Та еще больше нахмурилась.

— Похоже, они как-то заколдовали реку, чтобы она не могла нам помочь. Вроде как усыпили. Возможно, со времнем вода очистится, но мы не знаем наверняка. Поэтому, кстати, все так торопятся здесь убрать. В городе есть запасы на первое время, а потом неизвестно.

…Огонь и вода. Оба необходимы для жизни, но не способны существовать одновременно в одном и том же месте. Две стихии, что борются за этот город вот уже столько лет…

— Аста, ты уже здесь! Прекрасно. — Лин появился откуда-то из-за спины, как всегда, бесшумными кошачьими шагами. — Ну, значит, я всех нашел.