Они отбыли первыми, как и положено гостям, распрощавшись тактепло, что моя симпатия к обоим возросла по экспоненте. Похоже, в самом деле вФСБ служит элита, аристократы, умеют себя вести, умеют держаться, умеютговорить и очаровывать.

Я некоторое время еще допивал кофе, ведь я «дома», затемоставил деньги на столике, вышел. Солнце охватило жаркой волной, асфальтначинает прогибаться под подошвами, будто ступаю по толстому ковру. Спускаясьпо ступенькам на улицу, видел, как большая черная машина с тонированнымистеклами сорвалась с места парковки, а следом за нею немедленно пристроилсяспортивного вида автомобиль.

Информационные войны, подумал я в лифте на обратном пути,велись всегда, но если в обычной войне меч и щит апгрейдиваются ноздря вноздрю, то в инфизме жуткий перекос: наступательное информационное до сих порнамного сильнее оборонительного. Видно еще по самой первой схватке, где болееслабый противник нанес поражение самому Богу. В той войне Бог заранее поставилинформационную защиту вокруг единственного уязвимого места: мол, сожрешь яблоко– склеишь ласты!.. Его оппонент в ответ умело отыскал самое слабое место всамой защите, ибо известно, что женщины воздействию поддаются сильнее, чемтвердолобые мужчины. Змей построил свое сообщение на чисто позитивныхаргументах, умалчивая о негативных. Так и нужно говорить с аудиторией, если таобладает образованием и интеллектом, а там было и то и другое, ведь пара создаваласьпо образу и подобию самого Творца. Расчет нападающего был на распространениеинформации традиционным путем с помощью длинного женского языка…

Вот так до сих пор побеждает обычно тот, кто нападает. Еслине побеждает, то не потому, что противник сумел выставить умелую защиту, апотому что выступил очень неумело и с гнилым оружием. Штаты побеждают преждевсего потому, что первыми приняли это оружие на вооружение, вложили в негоденьги, привлекли на работу самых талантливых инфистов.

Вот почему в остальном мире, запоздало прозревшем, началасьтакая погоня за нами, инфистами. В обычной войне годится любой ванька с улицы:ему шинель на плечи и винтовку в руки – иди воюй! Нет винтовки – возьми палку.А в этой войне достаточно одного хорошего воина, чтобы опрокидывать армии,завоевывать города и села. Конечно, король собирает всех богатырей и героев,кого сумеет привлечь, так что при каждом троне с десяток супергероев, какбогатыри князя Владимира, рыцари Круглого Стола или герои Махабхараты, ноглавный удар наносит один, остальные как бы на подхвате, на страховке.

Похоже, Кристина знает больше, чем говорит, потому такупорно называет меня героем.

Я нарочито не стал открывать дверь ключом, а то сделает вид,что я застал ее врасплох, выйдет вовсе голая… а то и выкинет что-нибудь ещепокруче. Кристина отворила сразу, примчавшись в прихожую, как олененок.

– Ну как, – выпалила она, – прошла встреча?

На ней не только оранжевые шорты, но и маечка. Сейчас онанапоминает аристократку, что собралась на теннисный корт. Правда, в шортиках,но кто теперь блюдет правила? И вроде бы чем-то смущена. Не показывает виду, ноу меня острый глаз, писатели должны чувствовать оттенки и ньюансы, вот я ичувствую. Возможно, все-таки пыталась пошарить в моем компе. Видеонаблюдения у меня,ессно, внутри квартиры нет, но сейчас информация в компах действительнозащищена, эти хакеры всех достали, наконец-то от них поставили такие стены, чтодаже корпорации взломщиков только тупо стучат в нее лбами. К тому же сами кодыавтоматически меняются, так что шансов на проникновение вообще нет.

– Все в порядке, – ответил я запоздало и пошел вкомнату, которая мой кабинет.

Она двигалась следом, вглядывалась пытливо, женщины тожемогли бы стать по своей чувствительности писателями, если бы умели еще и лепитьслова одно к одному.

– Это как?

– Склонили прочесть цикл лекций, – объясниля. – Кристина, не волнуйтесь, это не в ущерб вашему гонорару. Я все равноне работаю все двадцать четыре часа в сутки. От силы – три-четыре. Пять-шесть –это уже в особые периоды. Остальное время расходую весьма… нерационально.

Она сказала ядовито:

– Да-да, я успела заметить самую большую директорию,самую обновляемую, с множеством апгрейдов, в корневой директории… Директорию, вкоторой вы трудитесь особенно долго, упорно, настойчиво, не щадя сил…

Я промолчал, ибо что бы ни сказал, прозвучит по-детски,виновато, оправдываясь. А я не чувствую себя виноватым, даже если весь миркричит, что виноват, гад, виноват!.. Да, немалую часть времени провожу за такимзанятием, как режусь в баймы. Да, играю. Да, не только не скрываю, но и,наоборот, считаю неиграющих ущербными людьми. Нет-нет, ничего плохого бытьслесарем, банкиром или президентом страны, не всех же природа наделиласпособностью сочинять музыку, рисовать или слагать стихи!

Но вот вчера я после ухода Кристины и после завершения всехдел, уже на ночь, сел малость ознакомиться с на днях вышедшей баймой «ДочериТимоноффа». Когда что-то начало смутно беспокоить, а, свет как-то страннопадает со спины, оторвал на миг глаза от волшебного мира. В окно заглядываетхмурый рассвет, на востоке слабо алеет небо. Желудок воет, ночью почему-тоособенно хочется есть, скрюченные пальцы застыли на мыше, будто я всю ночьпровисел на перилах балкона, а на душе так стыдно, словно только утром обнаружил,что вишу на балконе первого этажа, а мои ноги мешают дворнику подмести газон.

Скажи кому, засмеют, мол, баймы – детское дело. Не понимают,люди прошлого века, что байма – это обязательное свойство характера, безкоторого не стать ни писателем, ни инфистом, ни тем, кто я есть на самом деле.Тому, кто не садится за комп побаймить, не быть писателем. Или художником.Вообще не быть творческим человеком. Конечно, Пушкин или Шекспир не играли,ясно, но если у человека есть дома комп, а он пользуется им, скажем, настукиваятолько текстовые документы, бухгалтерию, или даже работает с графикой, но неиграет, то писателем не станет. Даже если и ваяет какие-нибудь стишки илипрозу, кто их сейчас не ваяет, но писателем ему не быть…

А я, ответил Кристине мысленно, ибо вслух такое нескажешь, – писатель номер Один. Теперь вот еще инфист. Тоже, как говорят,сама круть. Конечно, это я знаю сам, но в подобных случаях принято скромноссылаться на мнение других. На самом деле знаю, что я неизмеримо выше даже инфиста,но об этом говорить нельзя даже мысленно, камеры фэйс-контроля засекутнепонятную мимику и на всякий случай сделают снимок для дополнительныхпроверок.

Она положила передо мной бумаги.

– Пока вы там пили пиво или коньяк, не знаю,принципиально не принюхиваюсь, я закончила с договорами. Ознакомьтесь.

– На досуге, – пообещал я.

Она отступила на шаг.

– Все, на сегодня все. Вы уверены, что не хотитезатащить меня в постель?

– Полностью, – заверил я.

Она взялась за ручку двери, смерила меня оценивающимвзглядом, словно мясник корову, который продает отдельные части по разнымценам.